Lifestyle Анастасия Бондарович, Анна Мажуть, «Про бизнес» 22 марта 2021

«Я не испытывал таких эмоций даже от сделок в миллионы». Предприниматель Антон Дмитриев об ультрагонке Siberman

«Боль в ногах не позволяет идти дальше, ты падаешь на колени и думаешь только о том, чтобы лечь. Это ад», — делится впечатлениями об ультратриатлоне Siberman Антон Дмитриев, основатель Quattro Capital, директор компании «Открытая линия» и трижды Ironman. Он прошел эту экстремальную гонку в августе 2020 ― 515 километров за трое суток по лесам Сибири.

— Мой спорт — это эволюция времени. Я не сразу бегал по 10 часов в неделю, а постепенно развивал эту способность. Начал заниматься триатлоном не для того, чтобы сбросить вес или доказать себе что-то. Для меня самый большой вызов — поставить цель такого размера, чтобы организовать дисциплину и волю. Подчинить себе свой ежедневный график и все соблазны: лечь попозже спать, попить с друзьями вина, есть все подряд, позже вставать.

Сложно перестраивать свой организм и выходить на большие нагрузки, когда ты не спортсмен. Одно из немногих препятствий — способность чувствовать себя хорошо и на работе, и в семье, несмотря на то что ты встаешь в 5 часов утра и тренируешься каждый день и даже два раза в день. Первый год ходишь сонный, хочется все время лежать, надо много есть и хорошо спать. Бассейн в 7 утра ты просто ненавидишь как что-то страшное.

А вторая сложность — это травмы. Поначалу у меня были трещины в суставах, потом ломал руку и ребро. Сломав ребро, два месяца ты не можешь даже покашлять. Но если ты готов даже боль подчинить своей цели, то получишь огромные эмоции в награду.

Триатлон — это очень честный вид спорта, в котором ты на вершине, только если хорошо дисциплинирован и подготовлен. Когда я финишировал гонку впервые, та искренняя радость могла сравниться только с «да» любимой женщины и рождением ребенка. Я не испытываю таких эмоций, когда закрываю сделки в миллионы или совершаю рутинные предпринимательские дела. Это в буквальном смысле до искренних слез на глазах, ты просто рыдаешь. В жизни нам не хватает эмоций, которые мы получали, когда проживали первый успех, первое достижение в карьере, первую любовь. И мы охотимся за ними.

Почему Siberman

Я делал полную дистанцию Ironman три раза. Хотя я и многие мои товарищи входим в мировой топ-5 спортсменов Ironman в своей возрастной категории, каждый раз мне хотелось быть еще быстрее.

Конец 2019 года у меня был очень тяжелым. После очень неудачной гонки в Испании я примерно два месяца не распаковывал байк и думал, что уже закончу с этим спортом. Тогда меня спасло знакомство с немецким тренером на одном из выездных кэмпов в Петербурге. Оказалось, существует огромный удивительный мир не условно советского спорта, в котором «давайте фигачить больше, чтобы быть быстрее», а «умного», где на первом месте забота о здоровье спортсмена и о том, как выглядит баланс его жизни. Особая философия этих тренировок восстановила меня настолько, что я понял, что способен сделать гонку, которую раньше не мог представить. Вот тогда в моей жизни появился Siberman.

Siberman — это трехдневная гонка на фоне пейзажей Хакасии и Красноярского края. 10 км плавания по Ташебейскому карьеру + 421 км велотрека + 84 км бега по сосновому бору. У участника есть 12 часов в сутки, чтобы завершить этап гонки. Перекусы на бегу, сон по 3−5 часов и постоянное напряжение делают этот триатлон по-настоящему сибирским.

О подготовке к гонке

У каждого триатлона свои особенности. Если у вас уже есть опыт гонок, хорошо бы определиться с участием месяца за четыре. Общепринятый минимальный цикл подготовки для марафона — 3 месяца, для полной дистанции в триатлоне — 5−6. Для Siberman лучше иметь хотя бы 3 дополнительных месяца по сравнению с полной дистанцией Ironman, а у меня было всего 1,5. Но тренер уверил, что мы сможем пройти эту гонку без моей гибели в лесу. Я перекрестился и рискнул.

Тренировался я удаленно по индивидуальному плану. Тренер расписал нагрузку к каждой дисциплине, то есть для плавания, бега и велосипеда. Мы поддерживали связь в мессенджерах и по телефону. Если ты уже в теме, это крутой способ тренировок, потому что каждый день тренер тебе не нужен.

Западная Сибирь интересна тем, что там есть рельеф: степные пейзажи, очень высокие холмы с наборами, резкие повороты и горы. Когда ты подъезжаешь по трассе на стоянку к Саяно-Шушенской ГЭС, это буквально дорога, по горам идущая. Но Siberman не требует горной подготовки, для тренировок можно вполне утюжить молодечненскую трассу, ездить от аэропорта и обратно и тренировать интервалы на станке. Скорее, речь идет о технической готовности преодолевать такие дистанции, как 300 км в день, на велосипеде в аэропосадке в формате гонки.

Подготовка к гонкам — это чистая математика. В неделю на работу у меня уходит около 50 часов, на тренировки — от 10. В очень легкое время это час тренировок в будни и по два-три в выходные. В Siberman нужно было вложить 20 часов тренировочного времени в неделю. Это очень много. В среднем выходит по три часа в день, а еще нужно подъехать к тренировке, ее провести, закончить, доехать домой. Процесс растягивается до 4 часов в день и до 30 часов времени в неделю. Это, скорее, длинное путешествие, нежели частая работа в спортзале.

Если постараться, где-то можно сэкономить. В хорошую погоду я заканчиваю работу, скидываю костюм, надеваю кроссовки и бегу домой из офиса. Это экономит минут 40, которые я могу провести с дочерью. Самые длинные мои тренировки достигали 5 часов. За одни выходные я мог пробежать половину дистанции Ironman.Еще один из этапов подготовки — собрать команду поддержки. Это обязательное условие Siberman. Это должны быть люди достаточно крепкие и волевые, потому что все три дня гонки они являются единственной твоей поддержкой на все штатные и внештатные ситуации. Это твои поставщики еды, медицинская помощь, техподдержка. Они следуют за тобой на машине на протяжении всего маршрута.

Это были мой отец, Борис, и брат, Андрей. Они оба согласились поучаствовать в этом безумстве. Нам всем было нелегко, потому что последний раз вместе целую неделю мы были, когда я еще ходил в школу. Представьте, что 7 дней вы снова живете с родителями, причем они фактически вами командуют.

Первый день

Каждый день гонки начинается в 9 утра. Подъем обычно выставляют не позднее 6 утра, чтобы успеть позавтракать и проверить оборудование — разобрать, собрать детали байка.

Мы плавали 10 км в местном озере в три круга по три километра с выходом на берег, чтобы поесть, а затем я сразу прыгнул на велосипед и уехал на 140 км. Едешь, а там все красиво: горы, вокруг соколы, реки, невероятные пейзажи. А еще невыносимая жара и сильный ветер. Это воспринимается как тяжелое, но приключение.

Отец и брат ехали буквально в нескольких метрах от меня, защищая от потока машин, потому что дороги не перегорожены. Машины заклеиваются наклейками «Siberman» или «Осторожно, впереди велосипедист». По сигналу твоей руки близкие подъедут и спросят, что тебе нужно — воду либо гели? Они же забирали меня на финише и везли в отель.

В Абакане, столице Хакасии, мы располагались в гостинице в три звезды в центре города. Там ты как-то принимаешь душ и ложишься спать. На сон есть несколько часов. У кого 3, у кого 5 — кто как ляжет. Возможности отдохнуть или сделать процедуру восстановления нет ― просто спишь в промежутках между гонкой на постельном белье, а не на земле. В лучшем случае можешь записаться на массаж и поужинать.

Из-за боли, которую испытывает тело, очень сложно уснуть — это самая большая проблема. Остается «бухнуть» (а это плохая идея) или принять снотворное, после которого тоже может быть не очень хорошо. Мне помогали уснуть несколько бокалов красного вина с едой и горячим душем.

Второй день

Второй день — это чистая велогонка в 276 км. С позиции приключения, тогда мне особенно повезло с погодой. Было такое впечатление, что на небе сидит какой-то сибирский мужик, который жмет кнопки всех возможных вариантов погоды. Жара и ветер сменяются жутким ливнем и обратно. А ты едешь на велосипеде 10 часов где-то на горе и все успеваешь прочувствовать.

Дороги очень плохие. Если «бэушные» машины в плохом состоянии называют утопленниками, то в случае с убитыми байками надо писать, что они участвовали в сибирской гонке. Наша худшая дорога в какую-нибудь деревню — отличная по сравнению с теми, которые есть там. Только изысканный матерный слог может охарактеризовать то, что я встретил.

Велосипед расшатывается, из него выпадают крепления, педали, может требоваться техническая помощь при заколе. У меня ломалась электроника, провода отрывало. Что-то есть в комплекте, а где-то требуется импровизация. Затем перестали работать переключатели, и если бы не мой папа, который знал все об электрических соединениях и контактах, то я бы испытывал большие затруднения дальше.

Единственный эпицентр положительных эмоций — остановка на перекус у стоянки Саяно-Шушенской ГЭС. Невозможно представить, какими усилиями построено это невероятное сооружение. Там ты останавливаешься и получаешь награду в виде макарон и сосисок, то есть совершенно неспортивную еду. На тот момент ты не можешь потреблять гель. Кто-то ест роллтон, кто-то колбасу, кто-то картоху мнет — это такой пир. И потом еще километров 100 обратно заезжаешь.

Третий день

Суровой пыткой для воли, ума и сознания эта гонка становится только на третий день. Если после первого дня все участники приходят в ресторан и говорят: «Ну, как вам? Мне казалось, будет страшнее» или «Блин, дороги — полная срань», на второй день ― «Нет, вчера дороги были в порядке, а сегодня…» (дальше только непередаваемая лексика), то в конце третьего дня все просто лежат.

Третий день — самое лютое испытание из всех, которые я когда-либо проходил. После того как ты размялся на этих 430 км, тебя ждет 84 км бега по лесным дорогам. Ты уже чувствуешь, что два дня прошло, а это как три дня подряд проходить Ironman. Но теперь нужно бежать двойной марафон в лесу. Из плюсов — деревья скроют от палящего солнца. Из минусов — горки, шишки, коряги. Это не просто грунтовая дорога, это конкретные лесные тропы — это и есть испытание, которое запомнится на всю жизнь.

Самый ад начинается на километре 60-м. Эта боль, которую испытываешь в ногах (не во всем теле), не позволяет передвигаться. Ты можешь просто повалиться на колени и думать, как упасть навзничь. Не можешь ни идти, ни бежать — это очень больно. Начинаешь задаваться вопросом, насколько хочешь пройти еще 20 км этого таежного леса. Просто чтобы потом сказать, что ты его прошел? В принципе, и так все будут знать, что ты проходил эту гонку. Это очень тонкая грань между тем, где поставить точку во всей этой истории. Вот там отвечать себе на этот вопрос сложно. Для этого требуется действительно высокая мотивация.

Первое ― сильно поддерживает команда: стыдно облажаться, если с тобой приехали за тридевять земель отец и брат. Как-то не по-мужски, что ли. Второе — вклад в подготовку настолько велик, что остановиться было бы предательством. Но в ущерб своему здоровью я бы никогда не пошел. То есть убиться и не иметь возможности потом ходить — это не мое.

Мне нужно было с усилием управлять своими мыслями, чтобы не концентрироваться на том, как мне плохо. Я думал о чем-то очень простом: вспоминал приятное путешествие или моменты своей жизни, свою дочку, представлял, что бы она сказала мне, как поддержала. Думать о женской красоте — тоже очень сильно помогает. Нужны какие-то очень простые образы: как опускаешь ноги в холодную воду, открываешь баночку пива на финише, рассказываешь о гонке друзьям. Невозможно думать о стратегии компании, продумать какой-то план — это просто не работает. Только простые вещи.

Помогает саморефлексия, способность отделить сознание от тела. В эти моменты действительно воспринимаешь себя какого-то персонажа в компьютерной игре. Будто смотришь на себя сверху. И этот персонаж совсем не выглядит как супергерой, он как будто полуумирающий. Ты его заставляешь бежать, и километров через 15, когда остается последний круг, уже становится проще. Ты понимаешь, что не умрешь, — и становится веселее.

Финиш

То, что я смогу дойти до финиша, стало понятно примерно за 7−10 км. Притяжение финальной черты становится более ощутимым, чем вся накопленная боль. Я заканчивал гонку на обезболивающих, боль в коленях была настолько велика, что мне было сложно бежать и идти.

На финише меня встретило около 100 человек. И этого более чем достаточно для того, чтобы получить нужный объем поддержки. Я выбежал из сибирского леса, и передо мной была просто арка, организатор гонки с медалью и бутылкой брендированного пива, и все были очень рады тому, что я жив — это совершенно непередаваемо. Не так красочно, как крики «You are an Ironman» и селфи в Инстаграме на фоне толпы, но более ценно.

Я чувствовал себя очень сильным, несмотря на то что мое тело было очень уставшим. Я финишировал, ощущая, что узнал о себе что-то действительно важное — что в наших сердцах есть огромное количество воли и любую боль можно преодолеть.Если я могу добежать, и улыбаться, и даже сделать какую-то фотку, и не умер, это означает, что там, внутри нас, прямо всего много. Мы просто не понимаем, как этим пользоваться.

Я сделал гонку за 25 часов при общем лимите времени в 36. Это достаточно хороший результат.

На финише мне включили аудиосообщение от дочери. Она говорила, что гордится мной, что это чудесное достижение. Когда я вернулся, она показала мне большой плакат, где мужская фигура едет на байке, плывет и бежит. Там были горы, вода, птицы. Она не могла это видеть, но почему-то представила очень точно.

О том, что бывает после

Ходить было сложно три дня. Бегать я не мог месяц, при этом мог крутить велосипед и плавать. Полное восстановление пришло месяца через полтора-два, когда я снова вернулся к тренировочному объему.

Siberman заканчивался в день выборов в Беларуси. Это была ночь, когда перестал работать интернет. Я полетел не в Москву праздновать завершение гонки, а срочно возвращался в Минск к своей компании и чтобы собственными глазами увидеть, что происходит на улицах города. В такие моменты начинаешь искать аналогии: если там справился, то и тут справлюсь.

Я верю, что способность прилагать усилия ― дисциплинированно, с интеллектом и волей, на долгой дистанции помогает находить решения. Мы, белорусы, тратим сегодня на решение своих задач фундаментальное количество энергии. Нас ждут очень тяжелые годы, а потому мы должны уметь компенсировать эти затраты ― быть сильнее, умнее, выносливее. Siberman научил меня, что это возможно.