«Программист — не самая престижная профессия в России»: руководитель Artezio о проблемах ИТ-компаний

Что сейчас происходит на российском рынке ИТ-образования. Какие проблемы в сфере в целом. Как компаниям лоббировать свои интересы на уровне государства. Мы поговорили об этом и многом другом с Павлом Адылиным, основателем и исполнительным директором компании Artezio, входящей в состав группы ИТ-компаний ЛАНИТ, и членом правления некоммерческого партнерства РУССОФТ, объединяющего более 130 ИТ-компаний.

Artezio специализируется на разработке ПО и ИТ-услуг в этой сфере.

ЛАНИТ («ЛАборатория Новых Информационных Технологий») — ведущая в СНГ многопрофильная группа ИТ-компаний. Является партнером более 250 основных мировых производителей оборудования и программных решений в области высоких технологий.

РУССОФТ — результат слияния в мае 2004 питерского Консорциума «Форт-Росс» с московской Национальной Ассоциации разработчиков ПО. Это некоммерческое партнерство, которое живет на взносы своих участников и объединяет софтверные компании — продуктовые и сервисные.

О рынке ИТ-образования и кадрах

Какая ситуация в России с ИТ-образованием? Достаточно ли вузов, преподавателей, которые готовят специалистов, востребованных ИТ-сферой?

— Если в Беларуси профессия программиста — одна из престижных, то в России ситуация немного иная. Я не уверен, что программист — самая престижная специальность в России, а ИТ — самое популярное направление деятельности.

У меня двойственное впечатление о подготовке кадров. В стране не так много молодых, ярких ученых и хороших преподавателей. Звезды появляются, но их мало. Они сконцентрированы, в основном, в ведущих вузах — в МГУ (на мехмате, физфаке и ВМиК), ВШЭ (быстро прогрессирует и набирает популярность), МФТИ, МГТУ им. Баумана, питерских вузах. Здесь есть сильные преподавательские составы (и молодежь, и опытная профессура), лекции которых слушаешь и понимаешь — они умеют донести даже самые сложные вещи простым языком.

А вот в российских регионах ситуация с преподавательским составом иная.

К сожалению, во многих профильных вузах по всей России (а их в общей сложности порядка тысячи) намного сложнее с преподавательским составом — это действительно проблема.

Получается, что российским ИТ-компаниям не хватает кадров?

— Это действительно большая проблема — нехватка специалистов. Государству нужно больше инвестировать в образование, а устаревшие программы, по которым готовят ИТ-специалистов — модернизировать.

Мы готовы помогать — многие руководители компаний, входящих в партнерство, преподают на кафедрах в университетах. У нас также есть инициатива Junior Labs, куда мы приглашаем молодых специалистов, студентов старших курсов и помогаем им изучать материал, необходимый для практического использования, с помощью менторов из числа наших сотрудников.

В каких странах наиболее развит уровень подготовки программистов? Кто на ИТ-рынке создает конкуренцию? Индия? Китай? Или США?

Китай и Индия вкладывают большие средства в профильное образование. Я помню год, когда в Индии открылось 40 новых университетов. Несомненно, и в США, и странах ЕС есть сильные школы, в которых, кстати, работает много российских преподавателей.

Индия сегодня маркетмейкер — создатель рынка. От этого никуда не деться. Но мы научились продавать услуги, конкурировать с индийскими компаниями. И продаем качество не в плане процессов (у нас они за 17 лет хорошо установились), а в плане уровня квалификации специалистов, огромного опыта реализации проектов.

Индусы продают «голову», мы предпочитаем реализовывать проект. И если заказчик из Америки имел опыт работы с индийскими компаниями, для нас это хороший знак — у него есть, с кем нас сравнить.

И обычно мы выглядим не хуже наших индийских коллег.

Об опыте взаимодействия Artezio и ЛАНИТ

Artezio — часть группы компаний ЛАНИТ. Как выстроено ваше взаимодействие?

Artezio создана в 2000 году мной и Александром Изосенковым, который является гендиректором. В 2005 мы продали владельцам ЛАНИТ контрольный пакет акций Artezio и стали частью крупнейшего в Восточной Европе ИТ-холдинга.

Artezio специализируется на разработке ПО и консультационных услуг в этой области.

Помимо нас, разработкой в холдинге занимаются еще две структуры (приобретались, как и наша компания) и часть других подразделений ЛАНИТ.

Нам не нужна спецификация, чтобы начать работать. Достаточно желания заказчика и его идеи, которую наши аналитики помогают структурировать. Дальше мы можем составить качественную спецификацию, которая сама по себе уже имеет ценность. Имея ее, заказчик может разработать и написать код с кем угодно. У нас есть архитекторы, разработчики, тестировщики, поддержка — в рамках компании мы реализуем полный цикл жизни ПО, для некоторых заказчиков реализуем часть работ. С ЛАНИТ в основном взаимодействуем по части разработки и тестирования.

Специализация Artezio по индустриям

Есть ли конкуренция внутри компании?

По сути, Artezio — это компания, которая оказывает полный цикл ИТ-услуг. И как всякая крупная структура, ЛАНИТ — это государство в государстве. Там масса департаментов, у всех есть определенные KPI:

• Есть департамент комплексных технологий, который ведет очень крупные проекты в интересах госструктур — например, проект ГИС ЖКХ, портал госзакупок
• Есть подразделение, которое занимается медицинской тематикой — в данный момент разрабатывает единую медицинскую информационную систему Москвы
• Есть департамент системной интеграции…

Мы сотрудничаем со многими из этих департаментов. Наше взаимодействие и происходит на горизонтальном уровне, когда интересы департаментов, интересы дочерних компаний совпадают, появляется синергия и мы работаем вместе.

Никаких дополнительных прав у нас нет. C тем же департаментом комплексных систем работает ряд поставщиков из Беларуси — это значит, что они предложили более привлекательные условия или экспертиза у них была лучше, чем у нас на тот момент.

Но мы работаем в составе холдинга уже 13 лет, и в этом все же наше конкурентное преимущество: будем ложиться костьми, чтобы реализовывать проекты.

Как ведется работа над госпроектами и в чем их отличие от коммерческих заказов?

Бывают проекты очень серьезные, и над ними работает более сотни специалистов в экстремально короткие сроки — например, госпроекты. В плане работы над ними, выступая в субконтракте с ЛАНИТ, мы избавлены от непосредственной коммуникации с чиновниками. И это нас вполне устраивает.

Основная проблема при работе с госпроектами — фиксированные и очень сжатые сроки.

Приведу простой пример. 1 января проект должен быть запущен. При этом никто не торопится команде ставить задачи. Зачастую срок регулируется законом. Допустим, 1 апреля принят закон, что к концу года все предприятия должны регистрироваться на таком-то портале. И вот на то, чтобы дальше это превратить в техзадание, которое мы сможем реализовать, может уйти очень много времени, тогда как на саму разработку его остается мало.

Вот и получается, что иногда реализовать очень хороший процесс по этой причине не удается, и многие вещи приходится делать в авральном режиме.

А нанимать сторонних специалистов для таких задач не пытаетесь?

Мы практически не нанимаем дополнительных специалистов — очень редко, только когда в этом действительно есть острая необходимость.

Об инициативах Грефа и блокчейне

Вы работаете с банковским сектором. Сегодня в сфере финтех много изменений, один из их инициаторов — Сбербанк. Как вы оцениваете эти инициативы?

Мы много работаем с банками России, в т.ч. и с коммерческими. В общей сложности выполнили для них сотни полторы проектов. Многие банки смотрят на Сбербанк и идут за ним. При этом сам он пытается выйти на новые рынки, в т.ч. с помощью технологий.

Сбербанк обладает огромными ресурсами, которые позволяют реализовать очень сложные проекты, и имеет одну из самых крупных ИТ-структур в России — «Сбербанк-Технологии».

Качеству уровня обслуживания и розничным приложениям, которые банк предлагает своим клиентам, могу поставить самую высокую оценку. Для сравнения, у нас есть две компании в Америке и мы взаимодействуем с двумя американскими крупными банками — уровень Сбербанка к их уровню очень близок.

Что касается некоторых идей, которые озвучивает Герман Греф, президент Сбербанка, то они зачастую сильно обгоняют наше время.

Но ведь если не ставить себе амбициозных целей, то тяжело достичь чего-то и реально развиваться.

Несомненно, есть и будет тренд на использование технологий в разных смежных областях. Сейчас Германом Грефом активно продвигается технология блокчейн для внедрения смарт-контрактов.

Каков прогноз принятия технологии блокчейн в России на законодательном уровне?

Инициатива хорошая. Технология позволяет экономить на транзакционных издержках. Но пока вокруг темы много шума. Посмотрим, что будет в ближайший год.

Если к вам поступит заказ на разработку блокчейн-системы — как быстро перестроитесь?

Мы ознакомились уже с существующими на рынке блокчейн-системами и готовы к реализации проектов, использующих эту технологию. Не видим трудностей в технической реализации, следим за трендами и готовим к этому специалистов.

Например, сейчас видим тренд в части интеграции алгоритмов машинного обучения в бизнес-приложения. Чтобы в этом хорошо разобраться, мы тесно сотрудничаем с ВШЭ. В Нижнем Новгороде также провели два блока обучения своих специалистов по этой теме, чтобы они могли развернуть структуру для хранения больших данных, и понимали, какие инструменты использовать для их обработки.

А сфера медицины вам интересна? Что бы вы хотели реализовать в этом направлении?

Большая тема связана с клиническими испытаниями препаратов. Медицина, фармацевтика — это область, которая очень серьезно регулируется государством. У нас есть большой опыт в разработке систем, которые поддерживают этот процесс и являются инструментариями: например, система управления клиническими испытаниями, система сбора данных от пациентов, верификация данных, перевод их к единому языку, понятному для специалистов. Особенность этих данных в том, что нужно следовать ряду требований, которые выдвигает госорган.

Второе направление в медицине — ряд проектов не только для департамента информационных технологий Москвы, но и для иностранных заказчиков, которые мы реализовали в части создания инструментария для врачей — запись пациентов, сбор статистики, специальный процессинг медицинских изображений. За 17 лет мы реализовали десятки проектов в этом направлении.

О РУССОФТ и лоббировании интересов

Как и чем компаниям помогает деятельность РУССОФТ?

В первую очередь мы являемся лоббистами. Партнерство признано рядом госструктур, например, Минсвязи, Минэкономики, входит в ряд комитетов по развитию ИТ-направления и уже воспринимается как голос индустрии.

Если в начале 2000-х у большинства ИТ-компаний была позиция «лишь бы нам не мешали», то сегодня мы уже говорим о том, чего нам не хватает. Сейчас нам также доступно то, о чем когда-то мечтать не могли.

Например, расходы на конференции, в которых участвуют наши компании, частично покрываются государством — это большая заслуга Партнерства. Благодаря нам получилось установить мостик между компаниями и госструктурами.

Самое большое наше достижение — льгота в 50% на социальные налоги в России для компаний, которые занимаются разработкой ПО.

Кроме того, РУССОФТ — это хорошая площадка для общения, где неформально обмениваются информацией, где небольшие компании могут рассказать о своих продуктах и услугах и установить контакты с более опытными коллегами.

Что лично вам дает участие в Партнерстве?

Во-первых, я могу донести свои идеи до коллег. Во-вторых, это общение с руководством других компаний. Зачастую за короткий разговор можно получить ответы на совсем неочевидные вопросы. Вот у одного проблема, у другого та же проблема, и у третьего… И ты начинаешь анализировать, а нет ли здесь системного момента, который к этим проблемам приводит.

У России большой опыт в лоббировании интересов. Дайте совет предпринимателям других стран, как доносить свое мнение государству?

Важный инструмент любого лоббирования — аналитический отчет, в котором отражается необходимость изменений, отражен срез ситуации в той или иной отрасли. РУССОФТ его составляет. И если 10 лет назад чиновники от него отмахивались, то сейчас он уже попадает на все нужные столы.

Далее — это постоянная преемственная работа со всеми нашими профильными министерствами. Кто-то более открыт (например, Минкомсвязи), с кем-то, кто ориентирован на интересы группы производителей, куда мы не входим — сложнее выстраивать отношения.

Но когда такая работа проводится постоянно, из года в год, то и вода камень точит, и двери открываются.

Тем более, что чиновники тоже меняются, и с изменением кадрового состава все больше и больше получается достучаться и донести нужную информацию. Просто нужно этим постоянно заниматься.

У вас для работы с госорганами выделены люди?

У нас есть главный лоббист — Валентин Макаров, бессменный президент РУССОФТА.

Но поскольку количество участников Партнерства расширилось, и в последнее время у нас появилось больше возможностей, то для этих целей мы также наняли дополнительных сотрудников, которые занимаются маркетинговым исследованием, аналитикой, реализуют программы, о которых я рассказывал.

Идея лоббизма — постоянство. Важно знать, в какие двери нужно стучаться все время.

И плюс личный контакт?

Президент Партнерства выступает не от собственного лица и не от лица коммерческой структуры, а от лица индустрии — государство «вынуждено» переходить с ним на контакт.

В чем личная выгода людей, которые этим занимаются?

Какая выгода? У человека есть зарплата, ему нравится заниматься тем, чем он занимается. Вот что важно. Мы счастливы, что нашли тех, кто взялся за это неблагодарное дело, и помогаем им.

О личном развитии

Как вы лично отслеживаете тренды и изменения? И как на это хватает времени?

Вроде бы и рано встаю, и поздно ложусь. Но, если честно — времени не хватает.

Я постоянно обучаюсь с помощью онлайн-ресурсов, к примеру, lectorium.tv, coursera, openedu. Обычно во время отпуска стараюсь хотя бы один курс по специальность пройти. Как программист также постоянно поддерживаю форму — кодирую на Python.

Чтобы понять, как работает алгоритм по машинному обучению, нужно иметь хорошую математическую подготовку. Нужно именно на пальцах понимать, что и как устроено.

Можно не помнить конкретных теорем, но вот последовательность теорем и как все это устроено — знать нужно.

В плане общего образования стараюсь освежить знания по математическим дисциплинам, что становится особенно актуально в связи с развитием машинного обучения и искусственного интеллекта — в этих областях необходимо глубокое понимание математики. Выделяю на это 40−60 минут в день, как физкультуре — чтобы за год повторить то, что в вузах изучают 3−4 года: алгебра, геометрия, матанализ, теория вероятностей, математическая статистика…