Что будет, когда закончится нефть и газ — финская Wärtsilä о «зеленой» энергетике

Почти 600 лет Финляндия входила в состав Швеции, затем чуть более века — в состав России, а в этом году празднует 100 лет своей независимости. К этой дате она подошла с хорошим опытом в сфере энергетики, который может быть интересен другим странам. Финляндия часто сталкивается с энерговызовами и научилась с ними работать, используя возможности «зеленой» энергетики.

Мы пообщались на эту тему с Игорем Петриком, директором по продажам Wärtsilä Energy Solutions, одного из ведущих поставщиков оборудования и технологий для мирового рынка энергетики.

Wärtsilä Energy Solutions входит в состав крупного финского технологического концерна Wärtsilä Oyj Abp' (Вяртсиля). В 2016 году чистый объем продаж Wärtsilä Oyj Abp' был € 4,8 млрд, а сотрудников насчитывалось около 18 000 в более 200 представительствах почти в 70 странах мира. За 138 лет существования компания занималась машиностроением и производством бумаги, замков, керамики, стекла, владела судоверфями в Финляндии и строила ледокольный флот (атомные ледоколы «Таймыр», «Вайгач» и т.д.). Сегодня она сконцентрировалась на двигателях и строительстве электростанций.

В 2016 году из-за слабой конъюнктуры на рынке и сложной конкурентной среды компания провела реорганизацию структуры и деятельности (сократив при этом около 550 рабочих мест), добиваясь ежегодной экономии в € 50 млн. Что сегодня происходит в компании и в сегменте, в котором работает Wärtsilä Energy Solutions? Что изменилось за последние годы в подходах компании к работе с клиентами? С какими особенностями продаж в сегменте В2 В и в работе с госсектором на рынке СНГ она сталкивается? Насколько активно компании внедряют инновационные решения?

Публикуем основные мысли Игоря Петрика о технологических инновациях, готовности к ним компаний, перспективах газо- и нефтедобытчиков, современном подходе к продажам и еще многом другом.

Об инновациях и готовности к ним компаний

В мире наблюдается бум строительства солнечных и ветряных станций. По прогнозам Международного энергетического агентства к 2040 году производство энергии новыми возобновляемыми источниками превысит традиционные.

Сейчас общий объем производства энергии возобновляемыми источниками в целом не очень большой — даже в самых продвинутых странах мы говорим о 10−15% выработки энергии. Сейчас это не представляет большой угрозы для устойчивости энергосистемы. Но по мере роста этого объема…

В частности, в любой энергосистеме потребление электричества в каждую секунду соответствует производству. И не может быть иначе. Если производство или потребление отклонится на значительную величину, то тогда система может рухнуть — она так устроена. И поддержание системы в балансе — это большая задача системных операторов.

Рост возобновляемых источников приводит к тому, что нужно придумывать что-то новое — какие-то технологии, которые балансировали бы, в любой момент приводили в соответствие эти два параметра — производство и потребление. К сожалению, традиционная энергетика не в состоянии это сделать.

Одной из таких принципиально новых технологий является концепция Smart Power Generation — интеллектуальное производство электроэнергии. Это основа нашего бизнеса, решение, позволяющее эксплуатировать энергосистему с максимальной отдачей за счет эффективного компенсирования колебаний нагрузки системы. Таким образом обеспечивается и экономия средств.

Концепция также основывается на больших двигателях внутреннего сгорания. Объясню на простом примере. Возьмем, к примеру, двигатель автомобильный и увеличим его до размера комнаты, допустим, в 300 тонн. Получится мощный двигатель, который при этом ведет себя как автомобильный: можно включить его кнопкой, можно заставить работать с большей или меньшей мощностью, можно его выключить. Никакая традиционная энергетика, никакие турбины — газовые, паровые, какие угодно — не могут соревноваться в скорости реакции подобного двигателя. Подобная скорость реакции становится требованием для того, чтобы строить энергетику и общество на экологических решениях.

Концепция относительно новая, ей всего несколько лет. В некоторых странах готовы воспринимать эту идею и технологию, как например, в США, где для этого созрели рыночные условия, появились стимулы для инвесторов, а энергетические компании готовы внедрять технологию. В других странах все еще нужно показывать экономическую эффективность строительства электростанций по этой концепции, показывать выгоду от технологии для всей страны, а не только для конкретного покупателя.

Что происходит сейчас в Западной Европе и США? Традиционные станции закрываются. Великобритания впервые за 100 лет позволила себе дни, в которые угольные станции не запускаются — не потому, что кто-то принял такое политическое решение, а потому, что экономически стало невыгодна их постоянная работа.

В Германии самые современные паро-газовые станции не работают несколько лет. Крупные немецкие энергоконцерны продают эти станции, потому что невозможно конкурировать с ветром и солнцем.

Это говорит о том, что смещается основная масса выработанной энергии от вот этих негибких и стабильно работающих газотурбинных или угольных станций в сторону современных солнечных и ветряных.

О перспективах добытчиков нефти и газа

Здесь есть два варианта развития.

Первое направление — диверсификация. Потребление в энергетике нефти и газа будет со временем снижаться, что демонстрируют прогнозы. В то же время потребление газа будет более мудрым, более целесообразным.

Кто-то должен заменять возобновляемые источники — когда они не работают. И эти впадины как раз будут заполняться газовой генерацией. Многие компании, которые занимаются добычей и продажей газа, сейчас диверсифицируются в направлении электрогенерации, потому что видят хеджирование [страхование, гарантия] их рисков. Если газовый рынок станет более рискованным, они смогут построить станцию, которая будет сжигать свой собственный газ и производить из него энергию с помощью гибких газовых технологий. И таким образом участвовать в этих положительных процессах.

Что будет, когда закончатся нефть и газ? Это будет нескоро.

Второе направление — идти в глубь цепочки. Если традиционно, допустим, Кувейт производил газ и отправлял его в сжиженном виде в юго-восточную Азию (это основной рынок) и в Японию, то сейчас эти же компании участвуют в построении логистической цепочки и в принципе цепочки добавленной стоимости второго уровня.

Имеется в виду вот что. Сжиженный газ раньше приходил в страну, там регазифицировался — из жидкого превращался в газообразный, закачивался в трубу и шел по магистральной трубе к потребителю. Сейчас благодаря тому, что стоимость сжиженного газа все время падает (а она очень сильно упала за последние пару лет), появляется возможность в рамках той же цепочки добавленной стоимости строить еще дополнительно логистическую цепь второго уровня, где небольшие терминалы сжиженного газа распределены вдоль побережья какой-либо страны.

Финляндия — типичный пример. В Финляндию идет газовая труба из России, но она доходит до Хельсинки и там заканчивается. Дальше страна негазифицирована. Сейчас вдоль побережья Ботнического залива и Финского залива по всей Финляндии строятся терминалы для сжиженного газа средней емкости и средней мощности. Из них газовозами сжиженный газ будет развозиться по терминалам регазификации малой мощности.

Грубо говоря сейчас в городе Торнио на севере Финляндии мы строим терминал регазификации на 50 тыс. м³ — туда будут приходить суда из США, Кувейта, может быть из порта Высоцк (Россия). Они будут заходить, выгружаться в терминале в резервуар. Часть будет потребляться на месте (там есть металлургический завод), часть будет цистернами развозиться по стране. То есть внедрение этого газа по стране происходит гораздо глубже.

О поставках электроэнергии

Советская энергосистема — а Беларусь тоже являлась частью этой энергосистемы — была построена, может быть, правильно — на тот момент.

Это была суперцентрализация, огромные станции — возьмите Лукомльскую ГРЭС, Березовскую ГРЭС… Огромные в 1−3 гигаватта мощности, огромная концентрация, но что дальше? Дальше возникает проблема распределения этой энергии, появляются потери, возникают карманы спроса, куда нужно тянуть линии электропередач.

Модель потребления все время меняется. Особенно сейчас, когда меняется структура экономики, появляются совершенно другие бизнесы, другие потребители. Централизованная система больше не работает.

Кроме того, раньше был еще такой фактор: чем больше по размеру турбина, тем больше ее мощность и тем выше у нее эффективность, КПД. А маленькие источники обладали более низким КПД.

Сейчас это не так. Двигатель внутреннего сгорания обладает КПД 50%, газовая турбина — 37−40%. Если это парогазовая установка, то она дороже в строительстве, может быть и больше чем на 50%. При этом огромные турбины сложно регулировать: чем она больше по размеру, тем более негибкой является.

Соответственно, на новых принципах, на новых двигателях можно строить распределенные системы вблизи точек потребления. И эффективность будет высокая — как за счет высокого КПД, так и за счет отсутствия потерь в этих магистральных и распределительных сетях.

О подходе к продажам и трендах

Если говорить о продажах или закупках, то в этой сфере они не происходят каждый день, и клиенты часто могут быть одноразовыми и покупают объект только раз в жизни. Но ведь мы говорим о проектах стоимостью € 50−200 млн — вот каков масштаб!

Мы ежегодно строим от 70 до 100 электростанций, в том числе под ключ, по всему миру. Благодаря инновационному характеру финской экономики (к примеру, еще в 1993-м Финляндия сняла ограничения на участие в финском бизнесе иностранцев), мы в компании внедрили инновационные технологические решения для многих проблем, которые есть в энергетике разных стран.

Wärtsilä и и DHL, один из мировых логистических лидеров, объединились для тестирования роботов, помогающих автоматизировать все процессы.

Внимание! У вас отключен JavaScript, ваш браузер не поддерживает HTML5, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player.

Решения не очень типичные, не очень известные. Но энергетика в целом — консервативная отрасль, и люди, работающие в этом сегменте, также очень консервативны — на то, чтобы изменить подходы, шаблоны и стереотипы, нередко требуется несколько лет.

Поэтому хотя моя должность — директор по продажам, но роль, скорее, просветительская и миссионерская: донести информацию о нас широкой аудитории, не только прямым покупателям.

Широкой аудиторией я называю и законодателей, и национальных регуляторов, и разных участников рынка энергетики — как генераторов, так и потребителей электроэнергии, системного оператора, который занимается диспетчеризацией и выдачей мощностей и регулированием спроса и потребления.

На каких трендах можно будет двигаться вперед? Это, в первую очередь, ускоренное развитие возобновляемых источников, то есть переход базовой генерации от традиционных турбинных технологий к возобновляемым источникам энергии. Что, в свою очередь, вызывает необходимость в стабилизации энергосистем, балансировании, для чего и требуются новые виды гибкой генерации.

Соответственно, будущее энергетики представляется как возобновляемые + гибкие источники.

К гибким относится то, что мы называем smart power generation, а также батареи, перетоки между странами, может быть, появятся какие-то новые технологии. Для осуществления гибкой тепловой генерации потребуется тот же самый газ, но он будет обладать большей добавленной стоимостью, потому что из этого газа будет производиться электроэнергия с высокой добавленной стоимостью.

Это не значит дорогая: она будет обеспечивать понижение себестоимость в основной энергосистеме. И в целом на уровне энергосистемы эффект будет существенным. Газ начнет все больше и больше проникать вглубь стран — пенетрация увеличится, что будет способствовать децентрализации производства электроэнергии — вместе с теми тенденциями, которые появляются с активным использованием возобновляемых источников.