Мнение Ольга Ленская, «Про бизнес» 18 марта 2021

«Сколько денег ни давай — все сожрут и пустят в песок». Вадим Иосуб о неподъемных ставках и других «болезнях» белорусской экономики

В феврале в Беларуси зарегистрирован рекордный за последние 4 года уровень инфляции — 8,7%. Экономика скатывается в рецессию, предприятия вынуждены ликвидироваться из-за отсутствия доступных кредитов.

На этом фоне решение Нацбанка по сохранению ставки рефинансирования на уровне 7,75% годовых получило резонанс. «Это переворачивание с ног на голову всех принципов работы экономики», — комментирует событие старший аналитик «Альпари Евразия» Вадим Иосуб. От чего зависит ставка рефинансирования, чем руководствовался Нацбанк в принятии решений по ней и какими будут последствия — читайте в материале.

**Вадим Иосуб**
Старший аналитик «Альпари Евразия»

Как формируется «неподъемная» ставка по кредитам

— У нас до сих пор какое-то странное отношение к деньгам и кредиту. Когда деньги дорогие, то многим кажется, что это чье-то такое специальное искусственное решение, и можно каким-то другим решением сделать деньги дешевле, а ставки по кредитам — меньше.

Хочется кому-нибудь или нет, мы живем в частично рыночной экономике, и деньги — это один из ее ресурсов. Любой ресурс по объективным причинам может дорожать, может дешеветь.Допустим, предприятие работает с металлом и зависит от цен на сталь. Если в мире цены на нее вырастут — у предприятия должны быть какие-то бизнес-планы на такой случай. Потому что специально для него никто сырье дешевле не сделает.

Поэтому на вопрос, как предприятиям закрывать разрывы, ответ будет неутешительным — никак. Наверное, придется закрывать бизнес. Потому что если предприятие нуждается в заемных деньгах, нужно просто заранее исходить из того, что стоимость заемных денег может вырасти. Другой вопрос, почему она так высока.

При формировании ставки рефинансирования учитывается несколько составляющих:

Инфляция. Если посмотреть на финансовую историю последних двадцати пяти лет в Беларуси, то сейчас она вроде бы, по историческим меркам, и невысокая. Но если судить о динамике последних лет, то инфляция выросла с 4,5 до 8,7% (по данным за февраль) и достигла рекордных значений за последние 4 года
Банковская бизнес-модель. На самом деле она очень простая: привлечь деньги по какой-то ставке, потом их выдать в виде кредита, по ставке чуть повыше, чем они привлекли, и на эту разницу жить. Чаще всего банки привлекают деньги в виде вкладов населения, остатков на счетах предприятий. Это также могут быть какие-то кредитные линии от иностранных банков, и, в конце концов, это может быть рефинансирование самого Национального банка.

Давайте посмотрим, что у нас сейчас происходит:

1. Национальный банк прекратил операции по предоставлению ликвидности. Это «временное» решение принято в августе прошлого года, и с тех пор регулярно продлевается.

Связано это с тем, что как только банки получали деньги, они вместо того, чтобы кредитовать экономику, покупали на эти средства валюты ввиду высоких девальвационных ожиданий.

2. Кредитных линий от иностранных банков в ближайшее время тоже ожидать не стоит. Причины — сложная ситуация в стране и в банковской системе в частности.

3. Что касается вкладов населения, то большую часть прошлого года их объем снижался. Чтобы как-то замедлить, остановить этот отток, банки вынуждены поднимать ставки по срочным рублевым вкладам до 20%. Если банк привлекает деньги по 20%, то просто для того, чтобы обеспечить свое функционирование, ему надо предлагать деньги в виде кредитов еще дороже.

Вот такая объективная ситуация сложилась на рынке. Чтобы кредиты подешевели, надо, чтобы банки сами имели возможность дешевле привлекать деньги. То есть нужна готовность населения размещать рубли в банках не по 20%, а, например, по 10% или по 5%. А для этого надо, чтобы у населения:

Резко снизились инфляционные и девальвационные ожидания
Резко повысилось доверие к банковской системе.

А чтобы это произошло — тут, как в старом анекдоте, «всю систему менять надо». То есть нужны серьезные структурные изменения в экономике, которые мало того что не происходят, — нам регулярно напоминают на самом высоком уровне, что ждать этих реформ не надо. Их нет и никогда не будет.

Ставка рефинансирования ниже уровня инфляции — чем это можно оправдать

С 1 июля 2020 года в Беларуси ставка рефинансирования установлена на уровне 7,75% годовых. И на графике хорошо видно, что сейчас она ниже существующей инфляции.

Примечательно то, что, принимая решение о сохранении ставки рефинансирования на прежнем уровне, Нацбанк не только отменил заседания по этому вопросу, но и не провел пресс-брифинг, где обычно такие решения подробно комментируются для журналистов.

Очевидно, что ситуация с инфляцией требовала решения о повышении ставки, потому что в данный момент ставка находится в отрицательной зоне в реальном выражении, т.е. ниже инфляции.

Тем не менее причины принятия Нацбанком именно такого решения более или менее понятны.

Дело в том, что именно к ставке рефинансирования привязано большинство кредитов, выданных неэффективным, убыточным госпредприятиям. Рост ставки рефинансирования означал бы рост нагрузки на эти предприятия. Кроме того, в части случаев уплату процентов по таким льготным кредитам берет на себя бюджет — и тогда речь шла бы уже об увеличении расходов бюджета.

То есть решение Нацбанка по ставке демонстрирует нежелание увеличивать нагрузку на госпредприятия и бюджет. Любопытно также, что такое «нежелание», скорее всего, инициировано правительством, ведь у нас в Беларуси формально считается, что Нацбанк имеет операционную независимость. То есть он должен принимать решения только в соответствии с целями, которые находятся в его компетенции, а именно:

Устойчивый уровень цен
Устойчивая финансовая система
Устойчивая национальная валюта.

По большому счету убытки госпредприятий — это не его головная боль. Нацбанки в более развитых странах принимают решения ради глобальной макроэкономической устойчивости, а не решают проблемы отдельных предприятий.

Важно еще и то, что в течение нескольких лет наш Нацбанк декларировал, что планирует перейти на режим таргетирования инфляции. Это означает, что его основная цель с точки зрения макроэкономики (помимо устойчивости банковской системы) — приведение инфляции к желаемой величине.

Для того чтобы этот режим работал, основным инструментом, которым Нацбанк влияет на экономику, должна стать ставка рефинансирования. В зависимости от этой ставки меняются ставки, по которым Нацбанк предоставляет кредиты банкам или, наоборот, готов принять у них на депозит «лишние» деньги (это так называемые постоянно доступные операции или операции по предоставлению/изъятию ликвидности). Пропорционально всему этому банки устанавливают процентные ставки по собственным кредитам и депозитам.

Переворачивание принципов экономики

Сейчас у нас получилось, что ставка рефинансирования слабо влияет на ставку по кредитам и депозитам. Почему?

Во-первых, как я уже говорил, у нас с прошлого года отменены постоянно доступные операции
Во-вторых, Нацбанк регулярно в ручном режиме кредитует банковскую систему, определяя, по какой ставке и сколько именно денег он выделит.

Получается такая картина: неэффективные госпредприятия с точки зрения получения кредитов и ставок по этим кредитам живут своей жизнью (ставки по кредитам для них ниже). А вся остальная экономика, включая частный сектор и физических лиц, — своей.

Получается такой парадокс: чем хуже ты работаешь, чем больше генерируешь убытков, тем более доступны для тебя ресурсы. Это переворачивание с ног на голову всех принципов работы экономики. Ведь любые ресурсы, в том числе денежные, в любой экономике ограничены — за них происходит конкурентная борьба. И чем менее ты эффективен, тем меньше у тебя должно быть доступа к этим ресурсам.

Если ресурсы попадают к лучшим — это стимулирует их работу, а также поддерживает стремление других быть лучше. Это приумножает добавленную стоимость в экономике, объем выплаченных налогов, и от этого живется лучше самим эффективным предприятиям. Как, собственно, и всем остальным.

Но когда деньги, как в топку, закидываются убыточным предприятиям, которые даже на горизонте не видят выхода на рентабельность, — страдает эффективная часть экономики.

Страдает и все население:

С одной стороны, дорожают потребительские кредиты
С другой стороны, страдают даже те, кому эти кредиты не нужны. Ведь убыточные госпредприятия расходуют бюджетные деньги. И когда их кредиты превратятся в реальный долг, его начнут «вешать» либо на госбанки, либо на бюджет. С точки зрения налогоплательщика разницы нет, кто в итоге по ним будет рассчитываться, но все это — одинаково бездарно потраченные деньги, на которые могла бы быть построена больница или отремонтированы дороги.

Какие реформы в экономике могут исправить ситуацию

Необходимые реформы вытекают из тех проблем, которые у нас накопились:

1. Проблемы с внешним долгом, который регулярно растет и на обслуживание которого постоянно нужны новые долги. Его обслуживание нам обходится дороже, чем растет наша экономика.

2. Проблема накопления внутренних «плохих долгов», которые создают угрозу неплатежей. Причем где-то эта угроза уже реализовывается по отдельным государственным предприятиям, чьи партнеры вообще не могут получить денег.

Это создает угрозу для банковской системы, то есть когда предприятия набрали кредиты, и пока эти кредиты там просто накапливаются. И это уже реальная проблема для банков, которые эти кредиты выдавали. А в конечном итоге — проблема вкладчиков этих банков.

3. Неэффективные государственные предприятия. Из этой проблемы в целом проистекают обе предыдущие. Вместо того, чтобы эти предприятия закрыть, обанкротить или каким-то образом реструктуризировать, им ежегодно скармливают деньги.Им оказывают помощь годами и десятилетиями, но, несмотря на это, они как были неэффективными и убыточными, так и остаются. То есть проблема не в том, что им денег не хватает. Сколько им денег ни давай, они все это сожрут и пустят в песок.

И когда в экономике любые денежные ресурсы ограничены, давать много денег, притом дешевых, по льготным ставкам неэффективным предприятиям — это значит, что эффективным предприятиям остается денег меньше, и эти деньги будут для них дороже. То есть надо принимать стратегическое решение, что делать с этими огромными убыточными государственными предприятиями, которые высасывают все соки из экономики.

У нас установка на самом высоком уровне, что все нормально, ничего делать не надо, ничего делать не будем. И пока такая установка есть — ничего нельзя сделать, ничего в лучшую сторону не изменится. И пути для удешевления ресурса для тех, кто может и хочет работать, просто нет.

«Дело не в аспирине, а в серьезной болезни». Весенний прогноз

Общий сценарий такой: ситуация плохая, будет еще хуже. Кардинально в картине, которую мы описали, ничего не изменится. Потому что, повторюсь, мы описали серьезные структурные проблемы в экономике. Это серьезная болезнь, и никакими манипуляциями с процентными ставками эту болезнь не вылечить.

Сейчас модно говорить об экономике как о пациенте. В данном случае у нас налицо тяжелое инфекционное заболевание или, не дай бог, рак. При этом можно обсуждать, давать ему аспирин или нет. Но дело-то не в температуре и не в аспирине, а в серьезной болезни. Если не лечить саму болезнь, то аспирин по большому счету ничего не изменит.

В нашей ситуации можно понизить ставки или включить печатный станок, может быть, кредит станет чуть доступнее, при этом упадет курс рубля, вырастет инфляция. Но для бизнеса, даже в условиях того, что кредит станет чуть-чуть доступнее, на горизонте года финансовые показатели не улучшатся, скорее всего, ухудшатся. В условиях высокой инфляции вести бизнес как-то можно, но заниматься стратегическим планированием на несколько лет вперед нельзя.

Но, как мне кажется, сейчас тех, кто принимает стратегические решения по экономике страны, это меньше всего заботит. Сейчас такая ситуация, что порой не до экономики.

В такой ситуации никакого общего рецепта по выживанию нет и быть не может. То есть ответы на такие вопросы надо искать на микроуровне каждого конкретного предприятия:

Что за бизнес, какая у него модель
Насколько он зависит/не зависит от ситуации с COVID-19
Насколько он зависит/не зависит от платежеспособности населения
Насколько у него велика потребность в заемных средствах. Например, кому-то постоянно нужны огромные банковские кредиты, а где-то учредитель может подложить тысячу рублей из собственных средств и этим что-то спасет.

Абсолютно индивидуальные методы должны быть, никаких общих рекомендаций.

Что касается курсов валют, то здесь в большей степени играет роль денежной массы. Пока печатный станок не включили на всю мощь, можно ожидать умеренного роста иностранных валют к рублю, в среднем примерно на 0,5−1,0% в месяц. При такой скромной динамике бОльший вклад в курсы отдельных валют будут вносить не наши внутриэкономические события, а колебания иностранных валют друг к другу на внешних валютных рынках, евро к доллару, доллара к российскому рублю.

Денежная масса пока растет достаточно скромно, в первые месяцы этого года — даже медленнее, чем в прошлом году. Очевидно, что Нацбанк сейчас сдерживает ее рост. Но как долго он сможет это делать? Отсутствие независимости в принятии решения по ставке рефинансирования наводит на мысли о том, что когда указание наращивать денежную массу Нацбанку поступит, он не сможет ему противостоять, независимо от того, что его правление думает по этому поводу.

Вывод

Общий вывод достаточно печальный. Можно констатировать две вещи:

1. Первая — это наличие серьезных структурных проблем в экономике.

2. Вторая вещь, более плохая, более страшная, более тяжелая, заключается в том, что на протяжении многих лет руководство страны эти проблемы принципиально отказывается признавать. То есть то, что, по сути, является проблемами, руководство страны называет эффективной белорусской экономической моделью. И это чуть ли не предмет гордости. А значит, они не собираются эти проблемы решать.

Вот эти два пункта — наличие проблем и отказ их признавать, решать, — позволяют говорить о том, что положительных перспектив у белорусской экономики нет, и будущее может отличаться лишь в сценарии: либо медленного сползание вниз без дополнительных резких и глупых шагов, либо резкого — с ними.

Грубо говоря, у нас весь выбор между сползанием вниз и резким обвалом. Либо это будет чередоваться. Других перспектив нет и быть не может. Ну, а до того как проблемы будут признаны, должно быть хотя бы продекларировано желание эти проблемы решать.