Интервью Владислав Кулецкий, «Про бизнес» 24 июня 2022

«Друзья, семья и дураки — единственный источник финансирования сегодня». Максим Спиридонов рассказал, как выживать бизнесу в новых условиях

Максим Спиридонов, фото из личного архива героя.

Предприниматель — это человек, который даже в безвыходной ситуации видит выход. Об этом часто говорят самые успешные бизнесмены в разных странах на разных континентах. Осознание этой истины помогает бизнесу выживать в любых условиях. Основатель «Нетология-групп» и бизнес-клуба Reforma, бизнес-ангел Максим Спиридонов — один из таких предпринимателей. Он не метался в панике после начала спецоперации в Украине и последовавшего санкционного удара, а стал объединять бизнесменов для совместного преодоления кризиса. Почему даже сейчас можно инвестировать, что будет востребовано в ближайшее время и как начать свое дело, несмотря ни на что — читайте в интервью «Про бизнес».

«Всегда, когда наступают тяжелые времена, есть потребность объединения»

— «Про бизнес» общался с тобой почти полтора года назад. Тогда ты был оптимистом. Что чувствуешь сейчас?

— Я и сейчас оптимист. Да, оказалось, что для правительства России геополитика важнее экономики, — и теперь мы живем с тем, что имеем. Конечно, я, как и многие, испытал колоссальный шок от происходящего. Как от того, что случилось со стороны России, так и от реакции западного мира. Это какая-то гиперреакция, которая слишком сильно задевает обычных гражданан и страну в целом.

Я считаю, что ситуация тяжелая для страны: высока вероятность падения экономики в течение нескольких лет, будут сильные просадки в большинстве областей и в целом по ВВП, а значит — и просто благосостояния граждан. Это скажется на всех сферах бизнеса. Кроме того, кризис будет развиваться циклично: бизнес получит меньше денег граждан, люди теряют работу, остаются без финансов — и бизнес зарабатывает еще меньше…

Это нисходящий тренд, который будет тяжело переломить. Но я решил, что в ближайшие месяцы хочу быть в числе тех, кто попробует помочь этот тренд если не нейтрализовать, то хотя бы смягчить. В том числе потому, что я много раз имел дело с кризисами и могу помочь. Я хочу делиться опытом, для этого и создал бизнес-клуб Reforma. Это тоже некая моя антикризисная реакция. Там я объединяю, помогаю обучаться бизнес-лидерам, которые в сегодняшней России выгребают из сложившейся ситуации.

— Именно в этом твоя новая миссия?

— Да. Нужно собрать людей, которые обмениваются опытом, мотивацией и учатся друг у друга. Эта идея, кстати, очень хорошо себя показала. В первые же недели собралось более полутора сотен участников.

Их число увеличивается каждую неделю, порой на десятки человек. Всегда, когда наступают тяжелые времена, есть потребность объединения. И вот мы помогаем объединиться бизнес-лидерам, как я их называю. Это прагматичные романтики, для которых бизнес — это не только про деньги, но еще и про миссию, ответственность перед командой.

Есть случаи, когда можно было бы компанию и забанкротить. Но это, как правило, когда ты сам в нее не веришь. А как быть тем, кто мечтал из нее сделать лидера отрасли? Что, если это дело всей твоей жизни? Ситуация тяжелая, и наиболее верная реакция на нее — «выгребать» и помогать другим это делать.

— Ты остался в стране — и как бы призываешь других не уходить, делать все, что каждый может?

— Я никого не призываю. В такой ситуации это глубоко личное решение. Каждый сам его принимает. Но я остаюсь, я хотел бы помочь стране смягчить удар от происходящего. Удар как изнутри, так и снаружи. Я как был, так и остаюсь на позиции, что выживает только созидательно-ориентированный, соревновательный, продукто-ориентированный бизнес. И бизнес-лидеры — это те, кто нужен в любой стране. Именно эти люди могут стать фундаментом для развития.

«Я сократил объем инвестиций, потому что очень сложно предсказать, как будет развиваться экономика страны»

— Похоже, ты веришь в развитие, поскольку продолжаешь инвестировать. Например, недавно поддержал сервис бронирования рабочих мест IndaSpace…

— Только я сейчас сократил объем инвестиций, потому что очень сложно предсказать, как будет развиваться экономика страны. А инвестиции за пределами страны усложнились в силу того, что все, что российское, в западном мире приобрело определенные токсичные коннотации. И я подумал, что как инвестор я не так могу быть реализован, как бизнес-девелопер. Я решил, что буду делать инвестиции реже. Сильно реже: не десятками, как у меня было до этого, а условно 2−3 в год. Но заходить я теперь буду глубже и только в те компании, в которые верю. Чтобы быть не просто инвестором, а управляющим партнером, «играющим тренером». Для того, чтобы опыт стартап-менеджмента, опыт предпринимательства можно было ставить на службу компании, с которой я работаю.

В классическом варианте венчурных инвестиций ты все-таки скидываешь деньги, а дальше ждешь, надеешься на то, что эти всходы дадут плоды. Мне ближе, учитывая мой бэкграунд, более активная позиция.

— Раньше ты называл стартапы смесью слабоумия и отваги. А сейчас с чем их сравнить? Это уже совсем самоубийство какое-то?

— Нет, ну слушай, это всегда так. Как было, так и остается. «Слабоумие и отвага» — это шутливое определение, которое можно выразить другими словами — и оно будет звучать более благородно. То есть это стрессоустойчивость, способность принимать риски. Это качества, которые необходимы предпринимателю и развиты далеко не у каждого. Все это желательно иметь с максимальным запасом.

— Время дикой неопределенности — это даже хорошо для стартапов, ведь они и без этого всегда в таком состоянии.

— Ты прав. Конечно. Для предпринимателя, опытного предпринимателя, который проходил уже большое количество турбулентных моментов в жизни, кризисы тоже неприятность. Но я вот недавно писал у себя в телеграм-канале о том, что мир пришел в движение. Это все как бы хреново и вообще может выкатиться в неизвестном направлении. Но я, как человек, который проходил через различные кризисы, чувствую нечто вроде азарта и открывающегося пространства возможностей.

Конечно, оно открывается на фоне большого количества опасностей и рисков (большего, чем обычно). Это, видимо, некая предпринимательская ДНК: возникает какой-то такой слом, турбулентность — и ты во всем этом чувствуешь желание быть частью, желание найти в этом всем какую-то рациональность, что-то выстроить. Это такое профессиональное искажение.

Фото: probusiness.io

«Главное, что я делаю сейчас, — создаю методологию работы клуба»

— Какие перспективы сейчас в принципе есть, на твой взгляд, в экономике России, Беларуси, Украины?

— У каждой из трех стран будет своя траектория. Сказать что-то по Беларуси мне сложно, но я так понимаю, что она рикошетом получает то же, что и Россия. И мы, наверное, будем в одной связке сейчас развиваться.

А в России главное пространство возможностей для предпринимателя сегодня — это импортозамещение. И в такой ситуации можно выстроить интересный бизнес. Правда, он будет очень локален. Это будет строго про Россию, может быть, немного про страны СНГ, но не более того. Все остальное для России, скорее всего, потихонечку будет усложняться: из-за конкуренции и падения покупательской способности.

По Украине говорить вообще пока рано: им сейчас нужно разобраться с военными действиями, которые сильно сплотили страну. И потом, когда все закончится, задача будет, скорее, общественная: вот эту энергию национального единства направить на реставрацию экономики, на разрушенную инфраструктуру, города и прочее.

Многие страны готовы Украину поддержать при восстановлении. И это может быть интересная история экономического ренессанса. Тем более, у них там хорошие IT-кадры, которые создают новые инновационные продукты.

— Как сейчас чувствуют себя твои собственные проекты, которые остались или появились после ухода из «Нетология-групп»?

— У меня их немного. Есть пара десятков венчурных инвестиций, но это не мои проекты. Мой основной проект — клуб Reforma, в который трансформировался проект Digital Dolina. Это главное, что я делаю, — создаю методологию работы клуба, где есть траектория обучения и траектория фасилитации общения людей.

Есть еще несколько проектов, в которых я присутствую, как уже говорил, в качестве «играющего тренера». Indaspace — это один из них. Также есть давно уже проект Jump.bio — производство полезных снеков и конфет. Он неплохо растет, трансформируется.

— Опять же под импортозамещение, наверное, попадает.

— Пока не знаю. Это мы еще не обсуждали. Пока не было видно, чтобы он под это попал, но может быть.

Кроме того, есть фронт работ, который я взял как некую экспериментальную нагрузку. Часть связана с академической деятельностью, часть — с корпоративной.

Я сейчас помогаю Университету ИТМО в качестве директора по трансформации вуза. Это небольшая занятость, несколько часов в месяц, но довольно активная. Это разговор про стратегию, про то, как строится вуз, который будет актуален, нужен, не консервативен.

Второй эксперимент: я зашел как независимый директор в совет директоров группы компаний «Самолет». Это один из трех самых больших застройщиков России. Публичная компания, несколько миллиардов долларов капитализации. Это довольно интересное упражнение, когда ты участвуешь в стратегии большой, многомиллиардной публичной корпорации.И у меня есть еще два-три проекта, которые пока не объявлял, где я также выступаю как инвестор-адвайзер. Вот это то, чем я сейчас занимаюсь.

— Фантомные боли не мучают в отношении «Нетологии»? Прошло уже столько времени.

— Вообще нет.

— Отболело?

— Да, я умею отпускать. Действительно: поболело и перестало. Я вообще без понятия, что там происходит. Я искренне надеюсь (и краем уха слышу периодически), что ребята хорошо справляются. Те менеджеры, которых я воспитал и которые руководят сегодня компаниями, входящими в «Нетология-групп». Но, поскольку теперь я не их руководитель и не акционер, я никакого внимания этому не уделяю.

Взрослых детей можно и нужно отпускать.

«На бизнес надо смотреть не только, как на зарабатывание денег»

— Вернусь к проекту IndaSpace. Как мне кажется, он появился вовремя, поскольку помогает бизнесу, в том числе, экономить на аренде и обслуживании офиса. А экономия у компаний будет сейчас стоять на первом месте из-за проблем в экономике. Какие перспективы у него есть дальше? Что ты в него вкладываешь, какие идеи?

— Базовый наш план простой. Сейчас показать хороший прогресс, суметь максимально развиться на русскоговорящем рынке. А дальше пойдет обтачивание продукта об клиентов, об их нужды, их желания и прочее. На базе этого мы будем строить стратегию международной экспансии и делать версию компании за рубежом. Это будут две разные компании, естественно, из-за современной логистики и политической ситуации.

— Придется от себя оторвать и на внешние рынки отдать кому-то другому в управление компанию и наработки?

— Не оторвать. Это будет компания с тем же набором акционеров, только другая. За рубежом.

— Есть у тебя какой-то совет для предпринимателей сейчас, чтобы справляться со всем этим трэшем, который происходит и еще может произойти?

— На бизнес надо смотреть не только как на зарабатывание денег, но еще и как на способ реализации личной миссии, форму творчества, инструмент саморазвития. И все мои мысли вокруг этого сейчас крутятся. Нужно больше общаться, искать практики, которые сегодня работают. К сожалению, лучший опыт и самый сильный рост предприниматель получает в кризис. Я это очень хорошо неоднократно на своей шкуре прочувствовал.

— Если переформулировать, то получится «Найди того, кому-то можешь помочь, забудь про свои проблемы — и тогда все вместе мы выплывем»?

— Либо найди сообщество, которое тебе может помочь, среду, которая будет тебя поддерживать. Не обязательно ты должен чувствовать и необходимость, и способность это все тащить. Но ты можешь стать частью такого комьюнити.

Вступайте в Клуб Про бизнес! Подробности тут.

«Сейчас время опираться на собственные силы»

— Где сейчас брать деньги стартапам? Европейские деньги отвалились, российские есть, но их все-таки не так много.

— Сейчас время опираться, как ни банально это звучит, на собственные силы: на деньги знакомых, на пресловутые FFF.

— Прости, я не знаю, что такое FFF.

— Есть 2 версии расшифровки. «Friends, family and fools» (друзья, семья и дураки, — прим. «Про бизнес») или «friends, family and founders» (друзья, семья и учредители, — прим. «Про бизнес»). Можешь выбрать любую. Больше распространена первая (смеется).

— Что можно сказать человеку, который сейчас будет пытаться начать свое дело? Вот он все время мечтал, готовился, насобирал денег, возможно, у него есть уже идея. И тут происходит то, что происходит, он замирает и думает: делать — не делать.

— Необходимо еще раз взвесить изменившиеся рыночные обстоятельства. Есть же несколько проекций, в которых возникает бизнес. Базовых три. Первая — это любовь, вторая — экспертиза, третья — рынок.

Любовь — это все то, что имеет отношение к тебе лично, к твоему личному взгляду на это. Тебе хочется заниматься тем, что ты создал. Ты чувствуешь какую-то миссию, потребность. Это твое личное отношение. Такая важная история должна присутствовать в полной мере. Я считаю, что бизнесы, в которых этого нет, менее успешные.

Потом экспертиза. То есть — твое умение в выбранном рынке создать что-то конкурентоспособное.

Вот первые две проекции не изменились совсем, а третья — рынок — очень сильно: его объем, динамика, конкурентный ряд и так далее. Нужно смотреть, что там изменилось в этой третьей проекции. Возможно, уменьшился покупательский спрос, а значит — и объем рынка. Возможно, изменился конкурентный ряд: например, с уходом западных игроков он мог проредиться, что дает дополнительные возможности. Смотрите внимательнее — и все.

«Онлайн-образование выживет и даже может иметь дополнительные возможности роста»

— И еще один вопрос тебе как эксперту в онлайн-образовании. Сейчас этот рынок будет развиваться? Все-таки ушли многие зарубежные игроки.

— Зарубежные игроки, кстати, никогда значительной роли не играли в российском сегменте. Я недавно анализировал эту ситуацию. Если говорить коротко, то онлайн-образование в целом выживет и даже может иметь дополнительные возможности роста: те, кто помогает в решении базовых материальных потребностей или базовых фундаментальных задач, нужны всегда.

А, например, курсы по развитию софт-скиллов или ораторского искусства сильно упали, и восстановиться им будет тяжело. Если динамика рынка будет проседать, то они тоже будут проседать еще больше. Потому что это то, что легко отбросить. Это не необходимо. А вот обучение каким-то профессиям, в которые можно относительно быстро зайти (тестировщик, маркетолог и тому подобное) будет востребовано еще больше: это возможная переподготовка из профессий с откровенным тупиком в развитии, в профессии с возможностями и зарплатой. Это вопрос кошелька, вопрос базовых потребностей.

— Таких тупиков, наверное, скоро будет много.

— Их уже немало и будет только больше. В этом смысле переориентация из профессий, которые потеряли свою перспективность, или просто из направлений, где много закрывается бизнесов, будет очень востребована. Однако есть еще ряд направлений. Например, профессии формата «человек-человек»: начиная с маникюра и заканчивая психотерапией. На это тоже всегда будет спрос.

Еще один востребованный сегмент онлайн-образования, который будет чувствовать себя хорошо в любой кризис, — обучение школьников (подготовка к экзаменам в школе и вузе особенно). Родители стараются даже тогда, когда тяжело, выполнить свой базовый родительский долг, как они себе его представляют.

В целом в экономике сейчас те, кто закрывает вопросы выживания, питания и размножения, будут себя чувствовать хорошо. Но построить бизнес удастся только если предлагать эффективный способ удовлетворения потребностей. С обучением ровно такая же ситуация.