Top.Mail.Ru
Probusiness Youtube
  • 3,23 USD 3,2333 +0,0012
  • 3,52 EUR 3,5221 -0,0004
  • 3,51 100 RUB 3,5135 -0,0066
  • 10 CNY 4,48 -0,0001
Интервью Дмитрий Малахов, «Про бизнес» 5 февраля 2021

«Стартаперство — это слабоумие и отвага». Максим Спиридонов — об уходе из «Нетологии», покупке дома, планах и ситуации в России

Максим Спиридонов. Интервью про бизнес
Максим Спиридонов. Изображение предоставлено героем статьи

В конце января стало известно о выходе из бизнеса Максима Спиридонова — сооснователя холдинга «Нетология-групп», одного из крупнейших в России проектов в сфере онлайн-образования. Пройдя с компанией все стадии — с нуля до уже крепкого и известного бизнеса и отдав «Нетологии» 10 лет жизни, Максим покинул пост генерального директора и состав акционеров. Чем он займется теперь? Что ждет рынок образования в ближайшее время? Остались ли на нем еще лакомые кусочки, незаполненные ниши? На эти темы мы поговорили с Максимом в нашем интервью.

— Максим, новость о вашем выходе из проекта «Нетология» уже успела облететь все русскоязычные медиа. Вы ожидали такого развития событий, готовились к ним?

— Открывая компанию, ты понимаешь, что однажды эта история может закончиться. А с другой стороны — заключаешь как бы с самим собой контракт, что эта компания может стать делом жизни, это может быть навсегда.

Такой внутренний контракт нужен, чтобы быть эффективным, максимально сфокусированным, не врать своей команде. И вот этот настрой, с одной стороны, помогает строить, развивать и двигать компанию вперед, а с другой — становится препятствием в момент выхода. Как это происходит у меня сейчас.

Мне казалось — мы договорились с акционерами, что продолжаем сотрудничество. Но в последний момент они включили «заднюю».Я больше года готовился к тому, что «развод» может произойти. Выстраивал работу команд, инструктировал менеджеров направлений, проводил юридические действия, которые помогли бы в случае этого сценария. Например — вывел направления бизнеса в отдельные юрлица, чтобы дать их руководителям большую автономность и эффективность. Словом, старался сформировать самостоятельные команды, которые смогут работать и после моего ухода.

При этом я оставался полностью вовлечен в проект, ведь у нас маячило на горизонте IPO в 2025 году.Мой способ — быть тотально сфокусированным на компании и считать ее делом всей жизни, пока ты в ней. Но — money talks. В наших соглашениях с акционерами (Инвестиционной группой «Севергрупп». Прим. ред.) были опционы, согласно которым они могли все купить, а я — все продать без спроса другой стороны. Они своим опционом воспользовались.

Изображение предоставлено героем статьи
Изображение предоставлено героем статьи

— С какими эмоциями вы покидаете проект?

— Первые пару недель было очень тяжело. Когда стало понятно, что акционер реализует свой опцион, я, кроме организационных действий, усилил работу с коучем и психоаналитиком (для меня это вообще давняя история) и стал думать, как оттенить это негативное событие светлыми сторонами. Вот такой подход мне близок, стараюсь искать светлые стороны во всем.

У меня есть любимый анекдот:

— Командир, мы окружены!
— Отлично! Значит, можем наступать в любом направлении!

Хотя у меня и было несколько месяцев на подготовку к выходу, совершение всех необходимых действий, разговор с командой…

Но все мы люди. Когда прирастаешь к чему-то душой, а потом отрываешь от себя — это тяжело.Я предприниматель и реалист. Я надеялся, что разрыва отношений не случится, но знал, что может такое произойти, поэтому подготовился.

Из телеграм-канала Максима Спиридонова: «С чем сравнить экзит и реакцию на него? Это как маленькая смерть и мини-похороны. Ты чувствуешь себя не очень на этом свете. При этом о тебе много говорят, звучит масса приятных вещей, в том числе преувеличенных и незаслуженных». 

— С какими активами, помимо денежных, вы вышли из этой сделки?

— Главный актив, который добавляется к деньгам — проект Digital Dolina, который мы стартовали полгода назад. Сейчас оформляем его в отдельную компанию и будем заниматься им вместе с Таней Курюковой. Она станет CEO и акционером этой компании.

Плюс у меня есть проект Jump.Bio — производство полезных конфет. Но в обоих случаях я выступаю как «играющий тренер», активно вовлеченный советник — везде есть гендиректоры и команды, которые ведут всю операционную деятельность.

Я буду помогать этим проектам, но ближайший год, надеюсь, станет для меня годом отдыха. А дальше будет видно.

Изображение предоставлено героем статьи
Изображение предоставлено героем статьи

— В 2014 и 2015 годах вы привлекали инвестиции в проект. Сегодня этот шаг обернулся расставанием с «Нетологией». Какие советы вы могли бы дать компаниям, планирующим привлекать инвестиции?

— Да, все, что случилось с «Нетологией», — это результат привлеченных инвестиций. Несколько лет назад в раундах с двумя венчурными фондами мы получили определенные деньги. А в 2017 году эти фонды пошли «на выход» — поступая законно, находясь в своем праве. И вот после этого где-то — вынужденно для меня — случилась сделка с «Севергрупп», которая выкупила эти фонды.

Сделал бы я сейчас что-нибудь иначе? Нет.Тут все просто. Если ты выбрал неправильный рынок и он не растет — ты оказываешься «ниже радаров» и никому не интересен. Твой бизнес — микро, ты в нем сам потихоньку ковыряешься и скучаешь.

Если ты правильно угадываешь тренд и тайминг входа, то становишься заметен, к тебе присоединяются другие участники этого «забега». Начинается конкуренция, и на рынок обращают внимание крупные инвесторы. Дальше вопрос лишь в том, КТО эти деньги возьмет и использует. Успех стартапа на растущем рынке всегда зависит от серьезных финансовых вливаний. И если их невозможно сделать из личных или заемных средств — значит, это инвестиции. Без вариантов.

Ни у кого — ни у меня, ни у других игроков на рынке образования — не было шанса стать лидером, не взяв инвестиции.

Если же свести все к советам «как стартовать на рынке образования», то их всего три:

  1. Четко выбрать нишу и тренд, быть в них уверенным.
  2. Угадать с таймингом входа в рынок.
  3. Смотреть, кто дает инвестиции, и постараться получить их на комфортных условиях.

Пример. Одним из моих проектов был подкаст-терминал PodFm.ru и ряд личных подкастов, в частности, «Рунетология». Угадал ли я тренд на рост популярности подкастов? Да. Угадал ли я с таймингом? Нет. Зашел на рынок в 2008-м, занимался всем этим 10 лет и влил туда немало денег. Но с таймингом ошибся — заходить нужно было где-то сейчас, когда почва уже подготовлена и начинает формироваться рынок.

— Что происходит на рынке образования сегодня? Какие сферы перегреты, а где еще достаточно «воздуха»?

Самые «горячие», до красноты, ниши — это обучение английскому языку и digital-профессиям. Там давно появились свои крупные игроки и возникла мощная конкуренция, которая продолжается до сих пор.

Изображение предоставлено героем статьи
Изображение предоставлено героем статьи

Менее перегрет рынок дополнительного среднего обучения. Это когда недовольные школой родители приходят, чтобы «дожать» какой-то предмет, подготовить ребенка к экзаменам, олимпиаде и т.д. На этом рынке все еще много пространства, можно находить субниши, изобретать форматы.

Еще более интересна ниша основного среднего образования — не дополнение, а замена школы. В «Фоксфорде» (одна из структур холдинга «Нетология-групп», предлагает онлайн-образование для школьников и учителей. Прим. ред.) именно это направление выросло более остальных: сейчас там учится более 10 000 учеников, в полном отрыве от школы.

По выручке в 2020 году это направление выросло в 4 раза.Откуда такой рост? Я считаю, что отток людей в онлайн-обучение вызвали пандемия и общее недовольство школьным образованием.

Но есть и нюансы: это более сложный и ответственный продукт, чем другие. Фактически, ты берешь на себя ответственность, которую обычно несло государство. Занятие благородное. И потребность в этом нарастает с каждым годом, потому что…

Государство отчаянно отстает.Его образовательная программа не соответствует ни требованиям рынка труда, ни ожиданиям потребителей образовательных услуг — родителей и их детей.

Понимая это, крупные корпорации тоже «копают» в этом направлении — Яндекс и Мейл.ру. Но пока у них еще нет системного продукта.

Еще одна перспективная ниша — корпоративное обучение. Это специфический рынок, ведь потребители услуг — enterprise-бизнес, корпорации. Там всегда много участвующих контрагентов, длинный цикл сделки (порой полгода-год), сложные процедуры принятия решений и т.д. Все это сложно для стартапа.

— А какими слагаемыми успеха вообще должен обладать стартап в индустрии образования?

— Первое и главное — правильный выбор рынка и ниши. Тут промахиваются 98% предпринимателей.

Многие оказываются в бизнесе «по залету».А заход в бизнес должна предварять аналитическая работа. Задайте себе вопросы: «Куда я захожу? Как выглядит карта местности этого рынка? Какой конкурентный ряд и почему он такой? Как выглядит этот же рынок в других странах?» Эту «кабинетную» работу провести нужно добросовестно.

Пример. Сейчас много шума вокруг софт-скиллов и важности их развития. Все с этим согласны, все считают, что это круто, но покупают такие образовательные продукты все еще плохо.

Второе — любить, то, что ты делаешь. Найти то, что лично тебя цепляет в этом всем. Внутренняя мотивация, огонь, миссия — чем больше этого в тебе, тем больше ты можешь питать этим команду и полагаться на этот ресурс при прохождении сложных моментов. А они точно будут.

Максим Спиридонов. Фото: probusiness.io
Максим Спиридонов. Фото: probusiness.io

Третье — уметь отличать набор качеств стартапера и набор качеств регулярного менеджера. Системно воспитывать в себе одно и другое и уметь идентифицировать эти качества в людях. А после — правильно встраивать в потребности компании.

Это большая проблема стартапов, которые прошли свою первую «долину смерти». Лично мы на этот этап вышли компанией, в которой было много стартаперов, но мало  профессионалов. И это сложная ситуация для собственника. Тебе из команды «боевых друзей», которые имеют право на часть успеха, приходится выделять тех, кто уже не соответствует уровню компании. Что с этим делать — не всегда понятно, это тяжелейшая этическая дилемма. Мы старались максимально этично разруливать такие моменты, но часто были непростые расставания. Это всегда больно.

А вообще, я утверждал и продолжаю утверждать:

Стартаперство — это слабоумие и отвага.Чаще всего — еще и «туннельное» зрение. Увлеченный стартапер может не замечать того, что рынок против него, его продукта или идеи. Поэтому здесь крайне важно уметь «открывать шоры» — видеть больше, мыслить шире.

— Стоит ли сейчас вообще заходить с образовательными проектами в русскоязычный рынок или лучше ориентироваться сразу на мир?

 Если мы говорим о стартапе, тут сложно дать однозначный ответ. Есть две школы мысли:

  1. Лучше сразу нацеливаться на мир и создавать продукт для глобального рынка.
  2. Начинать нужно со своего рынка, «обстучать» продукты о людей и потом уже масштабироваться. При этом есть опасность завязнуть на этом этапе или удовлетвориться малым. Но этот вариант мне кажется более рабочим.

— Что вы думаете о бизнес-образовании в онлайне? В каком направлении оно будет развиваться?

 Я не сказал бы, что именно в бизнес-образовании сегодня происходят существенные изменения. При этом проект Digital Dolina нацелен в том числе на этот рынок.

Чтобы видеть лучше — давайте нарисуем общий ландшафт бизнес-образования.

Одна часть — это обучение предпринимательству. Оно несколько маргинализировано силами инфобизнесменов и «Бизнес-молодости» (образовательный проект Петра Осипова и Михаила Дашкиева, был закрыт в 2020 году. Прим. ред.). Там говорили: слушай, бизнес — это элементарно. Делай вот это — и завтра будут тачки, «телки» и прочие атрибуты успешной жизни. Что, конечно, неправда.

Нам приходится ходить с флагом и объяснять всем: Мы — анти-«Бизнес-молодость».

Мы не даем никаких обещаний, не утверждаем, что бизнес — это просто. Подчеркиваем, что это развивает, интересно, но порой тяжело и требует больших усилий, поэтому подойдет не всем.

Изображение предоставлено героем статьи
Изображение предоставлено героем статьи

Второе, что влияет на ландшафт — это эволюция инструментов онлайн-образования. Не сказать, что она проходит интенсивно, но она есть. Появляются методики, которые добавляют геймификацию, увеличивают соревновательность, вовлеченность, коммуникации внутри групп учеников. И появляются инструменты, которые помогают реализовывать эти методики. Такое обучение будет проходить эффективнее. Поэтому здесь — да, возможны заметные изменения.

— Какие смежные отрасли будут расти вместе с индустрией образования?

 Пока радикального роста в смежных сферах мы не видим, но если фантазировать…

Есть потенциал у рынка «развлекательно-просветительского» видеоконтента. Того, при просмотре которого ты как бы и учишься, и не учишься одновременно. Сейчас просто просматривая ролики на YouTube можно спокойно научиться многим вещам. Даже тем, которые «Нетология» и «Фоксфорд» предлагают на платной основе. Но сколько времени вам для этого понадобится?

Простой человек не может выступать для себя фильтром по отсеиванию лишней информации. И не может сам быть методистом в построении образовательной траектории. Вот он смотрит ролик, но не может понять: это актуально или уже нет? Это насыщено пользой или «водянисто»? И стоит ли тратить на это время?

Я видел примеры, когда один и тот же набор знаний и навыков предлагали получить и за 1, и за 5, и за 10 часов. Вот почему платные образовательные проекты — работают. Образование будущего будет очень прагматично и сконцентрировано.

Обучение также постепенно будет прирастать гаджетами: умная парта, что-то с использованием фитнес-браслетов и умных часов. Вещи, которые помогают в процессе обучения и смогут подсластить пилюлю.

Потому что учиться — это больно. Люди не любят учиться.Психология и коучинг также станут частью образовательной услуги. Тьюторы, коучи, психологи смогут подключаться на тех или иных стадиях обучения.

Онлайн-образование — это часть ИТ-индустрии. Поэтому ждем появления новых SaaS (software as a service) вокруг онлайн-образования, прорывов в области проектирования интерфейсов (а это специфическая история — тут нужно быть методологом).

В среднесрочном будущем — вырастут индустрии виртуальной и дополненной реальности, появятся новые инструменты. Их начнут применять в сферах кино, видео, гейминга и образования. Когда это станет по-настоящему массовым — произойдет революция, которая затронет и обучение.

Изображение предоставлено героем статьи
Изображение предоставлено героем статьи

— Политическая ситуация в России может скорректировать эти прогнозы? И как она в целом отражается на бизнесе?

 На онлайн-образовании — пока никак. И не думаю, что отразится, если не произойдет резкой радикализации. А на бизнесе в долгосрочной перспективе — скажется негативно. Вообще, начиная с присоединения Крыма, Россия, к сожалению, становится все менее желаемым контрагентом, а предприниматели, инвесторы из России — все менее привлекательными партнерами для развитых западных стран.

Мне это очень не нравится.

Именно потому, что я вижу это как тренд, и в конце этого тренда — опасность тотальной изоляции от всего мира, что будет иметь серьезные экономические последствия для страны.

— Что могут сделать представители бизнеса в этой ситуации?

 Я вообще сторонник теории малых дел, которые понемногу влияют на общее дело. Поэтому то, что может сделать управленец в данной ситуации, — это формировать для себя и своих людей конструктивную, по возможности позитивную повестку.

В моем окружении я транслирую несколько простых вещей:

  • Государство — это инфраструктура
  • Госбюджет — это деньги налогоплательщиков
  • За эти деньги нам, налогоплательщикам, должны оказывать качественные услуги (чего часто не происходит).

Кроме того, сегодня есть сильный перекос в системе управления страной с точки зрения зависимости ветвей власти. Это опасно.

Опасность зависимости, например, судов — в том, что любого инакомыслящего могут посадить по условному звонку из Кремля.

Опасность зависимости парламента — в том, что могут быть приняты (и принимаются) законы, которые несправедливо ограничивают деятельность бизнеса и мешают развивать проекты.

Изображение предоставлено героем статьи
Изображение предоставлено героем статьи

Для любого взрослого человека важно осознанно подходить к таким вещам. И для меня Digital Dolina — это тоже своего рода инструмент воспитания осознанности. Там мы работаем с предпринимателями, а это — люди традиционно более широких взглядов, более прагматичные, имеющие достаточно твердый характер, чтобы спросить за свои деньги.

Спросить в том числе и у государства: «Что вы делаете за мои налоги, которые я вам плачу?»

— Насколько сильно отразится возможная блокировка соцсетей в России на онлайн-образовании?

 Драматическим образом. Для большинства обучающих платформ соцсети — это важнейший, а то и единственный источник трафика. Заблокируют — и платформы потеряют огромное количество трафика, а значит, пострадает бизнес.

Это будет мощнейший «удар под дых» сотням образовательных проектов.Есть и другой момент, неочевидный. Если в FB аудитория и так настроена достаточно оппозиционно, то отключение YouTube может сильно радикализировать молодежь, которая обозлится на то, что у них отняли одну из любимых игрушек.

— Как будут развиваться события, если блокировка все же произойдет?

 «Вода всегда находит дырку». Ясно, что останутся российские соцсети — это нормально созданные и работающие продукты. Аудитория частично переместится туда. Кто-то продолжит работу с использованием VPN. Как-то, возможно, начнут развиваться альтернативы вроде Rutube (хотя как продукт он, на мой взгляд, ужасен).

— Не задумывались еще о релокации?

 Конечно, задумывался. Но принял сознательное решение, что пока никуда не уезжаю.
Я — остаюсь. А первое, что делаю — покупаю дом в Подмосковье.

И чтобы отметить свой выход из «Нетологии», и чтобы еще более прочно закрепиться здесь.

Изображение предоставлено героем статьи
Изображение предоставлено героем статьи

— Что должно произойти, чтобы вам захотелось уехать из России?

 Резкая радикализация власти. Если начнут принимать идиотские законы. Если продолжат разгон демонстраций с применением неоправданного насилия. Если лично я, за откровенную позицию, высказанную публично, окажусь задержанным или арестованным… Все это, увы, возможно. Но сегодня я позволяю себе высказывания, которые считаю нужным донести до людей.

— А если это будут менее жесткие, регулирующие меры? Ограничение интернета, свободы слова, цензура?

 Я не думаю, что подобного рода изменения могут произойти без радикализации и столкновений. Потому что мыслящие люди будут бурно протестовать. А протест, видимо, будет энергично подавляться. Это нежелательный сценарий, но возможный.

Я не хочу заниматься политикой, вообще.

Но есть такой анекдот, циничный. Разговаривают двое в товарном вагоне поезда: «А вы не знаете, в какой концлагерь нас везут?» «Знаете, я не люблю разговоры про политику, грязное это дело».

— Как в такое неспокойное время вам удается сохранять продуктивность?

— Я оптимист. Искренне верю в то, что возможен позитивный сценарий в развитии моей страны. И в развитии всего человечества — несмотря на огромное количество опасностей и вызовов.

Изображение предоставлено героем статьи
Изображение предоставлено героем статьи

И еще мне нравится быть частью созидательных изменений, которые сейчас происходят. Нравится делать вещи, которые больше меня. Которые формируют компании, команды, проекты. Это дает мне энергию.

Читайте также

Сейчас на главной

«Про бизнес» — крупнейший в Беларуси онлайн-портал о бизнесе и предпринимательстве. Мы знаем, как открыть бизнес, вести его эффективно и достичь успеха, несмотря на трудности.


Истории бизнес-побед и поражений, интервью с топ-менеджерами и владельцами компаний, актуальная аналитика рынков и экономики, красочные репортажи, полезные советы и мотивационные выступления спикеров на крупнейших бизнес-форумах Беларуси, а также бесценный нетворкинг в клубе предпринимателей — все это «Про бизнес» каждый день.


По данным Google Analytics, на портал заходят более 500 тысяч уникальных пользователей в месяц, а статьи набирают более 850 тысяч просмотров. Наша аудитория - это представители бизнеса Беларуси, России, Украины, Казахстана и других стран.