Интервью Дмитрий Малахов, «Про бизнес» 5 февраля 2021

«Стартаперство — это слабоумие и отвага». Максим Спиридонов — об уходе из «Нетологии», покупке дома, планах и ситуации в России

Максим Спиридонов. Интервью про бизнес — Максим Спиридонов. Изображение предоставлено героем статьи

В конце января стало известно о выходе из бизнеса Максима Спиридонова — сооснователя холдинга «Нетология-групп», одного из крупнейших в России проектов в сфере онлайн-образования. Пройдя с компанией все стадии — с нуля до уже крепкого и известного бизнеса и отдав «Нетологии» 10 лет жизни, Максим покинул пост генерального директора и состав акционеров. Чем он займется теперь? Что ждет рынок образования в ближайшее время? Остались ли на нем еще лакомые кусочки, незаполненные ниши? На эти темы мы поговорили с Максимом в нашем интервью.

— Максим, новость о вашем выходе из проекта «Нетология» уже успела облететь все русскоязычные медиа. Вы ожидали такого развития событий, готовились к ним?

— Открывая компанию, ты понимаешь, что однажды эта история может закончиться. А с другой стороны — заключаешь как бы с самим собой контракт, что эта компания может стать делом жизни, это может быть навсегда.

Такой внутренний контракт нужен, чтобы быть эффективным, максимально сфокусированным, не врать своей команде. И вот этот настрой, с одной стороны, помогает строить, развивать и двигать компанию вперед, а с другой — становится препятствием в момент выхода. Как это происходит у меня сейчас.

Мне казалось — мы договорились с акционерами, что продолжаем сотрудничество. Но в последний момент они включили «заднюю».Я больше года готовился к тому, что «развод» может произойти. Выстраивал работу команд, инструктировал менеджеров направлений, проводил юридические действия, которые помогли бы в случае этого сценария. Например — вывел направления бизнеса в отдельные юрлица, чтобы дать их руководителям большую автономность и эффективность. Словом, старался сформировать самостоятельные команды, которые смогут работать и после моего ухода.

При этом я оставался полностью вовлечен в проект, ведь у нас маячило на горизонте IPO в 2025 году.Мой способ — быть тотально сфокусированным на компании и считать ее делом всей жизни, пока ты в ней. Но — money talks. В наших соглашениях с акционерами (Инвестиционной группой «Севергрупп». — Прим. ред.) были опционы, согласно которым они могли все купить, а я — все продать без спроса другой стороны. Они своим опционом воспользовались.

— С какими эмоциями вы покидаете проект?

— Первые пару недель было очень тяжело. Когда стало понятно, что акционер реализует свой опцион, я, кроме организационных действий, усилил работу с коучем и психоаналитиком (для меня это вообще давняя история) и стал думать, как оттенить это негативное событие светлыми сторонами. Вот такой подход мне близок, стараюсь искать светлые стороны во всем.

У меня есть любимый анекдот:

— Командир, мы окружены!
— Отлично! Значит, можем наступать в любом направлении!

Хотя у меня и было несколько месяцев на подготовку к выходу, совершение всех необходимых действий, разговор с командой…

Но все мы люди. Когда прирастаешь к чему-то душой, а потом отрываешь от себя — это тяжело.Я предприниматель и реалист. Я надеялся, что разрыва отношений не случится, но знал, что может такое произойти, поэтому подготовился.

Из телеграм-канала Максима Спиридонова: «С чем сравнить экзит и реакцию на него? Это как маленькая смерть и мини-похороны. Ты чувствуешь себя не очень на этом свете. При этом о тебе много говорят, звучит масса приятных вещей, в том числе преувеличенных и незаслуженных».

— С какими активами, помимо денежных, вы вышли из этой сделки?

— Главный актив, который добавляется к деньгам — проект Digital Dolina, который мы стартовали полгода назад. Сейчас оформляем его в отдельную компанию и будем заниматься им вместе с Таней Курюковой. Она станет CEO и акционером этой компании.

Плюс у меня есть проект Jump.Bio — производство полезных конфет. Но в обоих случаях я выступаю как «играющий тренер», активно вовлеченный советник — везде есть гендиректоры и команды, которые ведут всю операционную деятельность.

Я буду помогать этим проектам, но ближайший год, надеюсь, станет для меня годом отдыха. А дальше будет видно.

— В 2014 и 2015 годах вы привлекали инвестиции в проект. Сегодня этот шаг обернулся расставанием с «Нетологией». Какие советы вы могли бы дать компаниям, планирующим привлекать инвестиции?

— Да, все, что случилось с «Нетологией», — это результат привлеченных инвестиций. Несколько лет назад в раундах с двумя венчурными фондами мы получили определенные деньги. А в 2017 году эти фонды пошли «на выход» — поступая законно, находясь в своем праве. И вот после этого где-то — вынужденно для меня — случилась сделка с «Севергрупп», которая выкупила эти фонды.

Сделал бы я сейчас что-нибудь иначе? Нет.Тут все просто. Если ты выбрал неправильный рынок и он не растет — ты оказываешься «ниже радаров» и никому не интересен. Твой бизнес — микро, ты в нем сам потихоньку ковыряешься и скучаешь.

Если ты правильно угадываешь тренд и тайминг входа, то становишься заметен, к тебе присоединяются другие участники этого «забега». Начинается конкуренция, и на рынок обращают внимание крупные инвесторы. Дальше вопрос лишь в том, КТО эти деньги возьмет и использует. Успех стартапа на растущем рынке всегда зависит от серьезных финансовых вливаний. И если их невозможно сделать из личных или заемных средств — значит, это инвестиции. Без вариантов.

Ни у кого — ни у меня, ни у других игроков на рынке образования — не было шанса стать лидером, не взяв инвестиции.

Если же свести все к советам «как стартовать на рынке образования», то их всего три:

Четко выбрать нишу и тренд, быть в них уверенным.
Угадать с таймингом входа в рынок.
Смотреть, кто дает инвестиции, и постараться получить их на комфортных условиях.

Пример. Одним из моих проектов был подкаст-терминал PodFm.ru и ряд личных подкастов, в частности, «Рунетология». Угадал ли я тренд на рост популярности подкастов? Да. Угадал ли я с таймингом? Нет. Зашел на рынок в 2008-м, занимался всем этим 10 лет и влил туда немало денег. Но с таймингом ошибся — заходить нужно было где-то сейчас, когда почва уже подготовлена и начинает формироваться рынок.

— Что происходит на рынке образования сегодня? Какие сферы перегреты, а где еще достаточно «воздуха»?

— Самые «горячие», до красноты, ниши — это обучение английскому языку и digital-профессиям. Там давно появились свои крупные игроки и возникла мощная конкуренция, которая продолжается до сих пор.

Менее перегрет рынок дополнительного среднего обучения. Это когда недовольные школой родители приходят, чтобы «дожать» какой-то предмет, подготовить ребенка к экзаменам, олимпиаде и т.д. На этом рынке все еще много пространства, можно находить субниши, изобретать форматы.

Еще более интересна ниша основного среднего образования — не дополнение, а замена школы. В «Фоксфорде» (одна из структур холдинга «Нетология-групп», предлагает онлайн-образование для школьников и учителей. — Прим. ред.) именно это направление выросло более остальных: сейчас там учится более 10 000 учеников, в полном отрыве от школы.

По выручке в 2020 году это направление выросло в 4 раза.Откуда такой рост? Я считаю, что отток людей в онлайн-обучение вызвали пандемия и общее недовольство школьным образованием.

Но есть и нюансы: это более сложный и ответственный продукт, чем другие. Фактически, ты берешь на себя ответственность, которую обычно несло государство. Занятие благородное. И потребность в этом нарастает с каждым годом, потому что…

Государство отчаянно отстает.Его образовательная программа не соответствует ни требованиям рынка труда, ни ожиданиям потребителей образовательных услуг — родителей и их детей.

Понимая это, крупные корпорации тоже «копают» в этом направлении — Яндекс и Мейл.ру. Но пока у них еще нет системного продукта.

Еще одна перспективная ниша — корпоративное обучение. Это специфический рынок, ведь потребители услуг — enterprise-бизнес, корпорации. Там всегда много участвующих контрагентов, длинный цикл сделки (порой полгода-год), сложные процедуры принятия решений и т.д. Все это сложно для стартапа.

— А какими слагаемыми успеха вообще должен обладать стартап в индустрии образования?

— Первое и главное — правильный выбор рынка и ниши. Тут промахиваются 98% предпринимателей.

Многие оказываются в бизнесе «по залету».А заход в бизнес должна предварять аналитическая работа. Задайте себе вопросы: «Куда я захожу? Как выглядит карта местности этого рынка? Какой конкурентный ряд и почему он такой? Как выглядит этот же рынок в других странах?» Эту «кабинетную» работу провести нужно добросовестно.

Пример. Сейчас много шума вокруг софт-скиллов и важности их развития. Все с этим согласны, все считают, что это круто, но покупают такие образовательные продукты все еще плохо.

Второе — любить, то, что ты делаешь. Найти то, что лично тебя цепляет в этом всем. Внутренняя мотивация, огонь, миссия — чем больше этого в тебе, тем больше ты можешь питать этим команду и полагаться на этот ресурс при прохождении сложных моментов. А они точно будут.

Третье — уметь отличать набор качеств стартапера и набор качеств регулярного менеджера. Системно воспитывать в себе одно и другое и уметь идентифицировать эти качества в людях. А после — правильно встраивать в потребности компании.

Это большая проблема стартапов, которые прошли свою первую «долину смерти». Лично мы на этот этап вышли компанией, в которой было много стартаперов, но мало профессионалов. И это сложная ситуация для собственника. Тебе из команды «боевых друзей», которые имеют право на часть успеха, приходится выделять тех, кто уже не соответствует уровню компании. Что с этим делать — не всегда понятно, это тяжелейшая этическая дилемма. Мы старались максимально этично разруливать такие моменты, но часто были непростые расставания. Это всегда больно.

А вообще, я утверждал и продолжаю утверждать:

Стартаперство — это слабоумие и отвага.Чаще всего — еще и «туннельное» зрение. Увлеченный стартапер может не замечать того, что рынок против него, его продукта или идеи. Поэтому здесь крайне важно уметь «открывать шоры» — видеть больше, мыслить шире.

— Стоит ли сейчас вообще заходить с образовательными проектами в русскоязычный рынок или лучше ориентироваться сразу на мир?

— Если мы говорим о стартапе, тут сложно дать однозначный ответ. Есть две школы мысли:

Лучше сразу нацеливаться на мир и создавать продукт для глобального рынка.
Начинать нужно со своего рынка, «обстучать» продукты о людей и потом уже масштабироваться. При этом есть опасность завязнуть на этом этапе или удовлетвориться малым. Но этот вариант мне кажется более рабочим.

— Что вы думаете о бизнес-образовании в онлайне? В каком направлении оно будет развиваться?

— Я не сказал бы, что именно в бизнес-образовании сегодня происходят существенные изменения. При этом проект Digital Dolina нацелен в том числе на этот рынок.

Чтобы видеть лучше — давайте нарисуем общий ландшафт бизнес-образования.

Одна часть — это обучение предпринимательству. Оно несколько маргинализировано силами инфобизнесменов и «Бизнес-молодости» (образовательный проект Петра Осипова и Михаила Дашкиева, был закрыт в 2020 году. — Прим. ред.). Там говорили: слушай, бизнес — это элементарно. Делай вот это — и завтра будут тачки, «телки» и прочие атрибуты успешной жизни. Что, конечно, неправда.

Нам приходится ходить с флагом и объяснять всем: Мы — анти-«Бизнес-молодость».

Мы не даем никаких обещаний, не утверждаем, что бизнес — это просто. Подчеркиваем, что это развивает, интересно, но порой тяжело и требует больших усилий, поэтому подойдет не всем.

Второе, что влияет на ландшафт — это эволюция инструментов онлайн-образования. Не сказать, что она проходит интенсивно, но она есть. Появляются методики, которые добавляют геймификацию, увеличивают соревновательность, вовлеченность, коммуникации внутри групп учеников. И появляются инструменты, которые помогают реализовывать эти методики. Такое обучение будет проходить эффективнее. Поэтому здесь — да, возможны заметные изменения.

— Какие смежные отрасли будут расти вместе с индустрией образования?

— Пока радикального роста в смежных сферах мы не видим, но если фантазировать…

Есть потенциал у рынка «развлекательно-просветительского» видеоконтента. Того, при просмотре которого ты как бы и учишься, и не учишься одновременно. Сейчас просто просматривая ролики на YouTube можно спокойно научиться многим вещам. Даже тем, которые «Нетология» и «Фоксфорд» предлагают на платной основе. Но сколько времени вам для этого понадобится?

Простой человек не может выступать для себя фильтром по отсеиванию лишней информации. И не может сам быть методистом в построении образовательной траектории. Вот он смотрит ролик, но не может понять: это актуально или уже нет? Это насыщено пользой или «водянисто»? И стоит ли тратить на это время?

Я видел примеры, когда один и тот же набор знаний и навыков предлагали получить и за 1, и за 5, и за 10 часов. Вот почему платные образовательные проекты — работают. Образование будущего будет очень прагматично и сконцентрировано.

Обучение также постепенно будет прирастать гаджетами: умная парта, что-то с использованием фитнес-браслетов и умных часов. Вещи, которые помогают в процессе обучения и смогут подсластить пилюлю.

Потому что учиться — это больно. Люди не любят учиться.Психология и коучинг также станут частью образовательной услуги. Тьюторы, коучи, психологи смогут подключаться на тех или иных стадиях обучения.

Онлайн-образование — это часть ИТ-индустрии. Поэтому ждем появления новых SaaS (software as a service) вокруг онлайн-образования, прорывов в области проектирования интерфейсов (а это специфическая история — тут нужно быть методологом).

В среднесрочном будущем — вырастут индустрии виртуальной и дополненной реальности, появятся новые инструменты. Их начнут применять в сферах кино, видео, гейминга и образования. Когда это станет по-настоящему массовым — произойдет революция, которая затронет и обучение.

— Политическая ситуация в России может скорректировать эти прогнозы? И как она в целом отражается на бизнесе?

— На онлайн-образовании — пока никак. И не думаю, что отразится, если не произойдет резкой радикализации. А на бизнесе в долгосрочной перспективе — скажется негативно. Вообще, начиная с присоединения Крыма, Россия, к сожалению, становится все менее желаемым контрагентом, а предприниматели, инвесторы из России — все менее привлекательными партнерами для развитых западных стран.

Мне это очень не нравится.

Именно потому, что я вижу это как тренд, и в конце этого тренда — опасность тотальной изоляции от всего мира, что будет иметь серьезные экономические последствия для страны.

— Что могут сделать представители бизнеса в этой ситуации?

— Я вообще сторонник теории малых дел, которые понемногу влияют на общее дело. Поэтому то, что может сделать управленец в данной ситуации, — это формировать для себя и своих людей конструктивную, по возможности позитивную повестку.

В моем окружении я транслирую несколько простых вещей:

Государство — это инфраструктура
Госбюджет — это деньги налогоплательщиков
За эти деньги нам, налогоплательщикам, должны оказывать качественные услуги (чего часто не происходит).

Кроме того, сегодня есть сильный перекос в системе управления страной с точки зрения зависимости ветвей власти. Это опасно.

Опасность зависимости, например, судов — в том, что любого инакомыслящего могут посадить по условному звонку из Кремля.

Опасность зависимости парламента — в том, что могут быть приняты (и принимаются) законы, которые несправедливо ограничивают деятельность бизнеса и мешают развивать проекты.

Для любого взрослого человека важно осознанно подходить к таким вещам. И для меня Digital Dolina — это тоже своего рода инструмент воспитания осознанности. Там мы работаем с предпринимателями, а это — люди традиционно более широких взглядов, более прагматичные, имеющие достаточно твердый характер, чтобы спросить за свои деньги.

Спросить в том числе и у государства: «Что вы делаете за мои налоги, которые я вам плачу?»

— Насколько сильно отразится возможная блокировка соцсетей в России на онлайн-образовании?

— Драматическим образом. Для большинства обучающих платформ соцсети — это важнейший, а то и единственный источник трафика. Заблокируют — и платформы потеряют огромное количество трафика, а значит, пострадает бизнес.

Это будет мощнейший «удар под дых» сотням образовательных проектов.Есть и другой момент, неочевидный. Если в FB аудитория и так настроена достаточно оппозиционно, то отключение YouTube может сильно радикализировать молодежь, которая обозлится на то, что у них отняли одну из любимых игрушек.

— Как будут развиваться события, если блокировка все же произойдет?

— «Вода всегда находит дырку». Ясно, что останутся российские соцсети — это нормально созданные и работающие продукты. Аудитория частично переместится туда. Кто-то продолжит работу с использованием VPN. Как-то, возможно, начнут развиваться альтернативы вроде Rutube (хотя как продукт он, на мой взгляд, ужасен).

— Не задумывались еще о релокации?

— Конечно, задумывался. Но принял сознательное решение, что пока никуда не уезжаю.
Я — остаюсь. А первое, что делаю — покупаю дом в Подмосковье.

И чтобы отметить свой выход из «Нетологии», и чтобы еще более прочно закрепиться здесь.

— Что должно произойти, чтобы вам захотелось уехать из России?

— Резкая радикализация власти. Если начнут принимать идиотские законы. Если продолжат разгон демонстраций с применением неоправданного насилия. Если лично я, за откровенную позицию, высказанную публично, окажусь задержанным или арестованным… Все это, увы, возможно. Но сегодня я позволяю себе высказывания, которые считаю нужным донести до людей.

— А если это будут менее жесткие, регулирующие меры? Ограничение интернета, свободы слова, цензура?

— Я не думаю, что подобного рода изменения могут произойти без радикализации и столкновений. Потому что мыслящие люди будут бурно протестовать. А протест, видимо, будет энергично подавляться. Это нежелательный сценарий, но возможный.

Я не хочу заниматься политикой, вообще.

Но есть такой анекдот, циничный. Разговаривают двое в товарном вагоне поезда: «А вы не знаете, в какой концлагерь нас везут?» «Знаете, я не люблю разговоры про политику, грязное это дело».

— Как в такое неспокойное время вам удается сохранять продуктивность?

— Я оптимист. Искренне верю в то, что возможен позитивный сценарий в развитии моей страны. И в развитии всего человечества — несмотря на огромное количество опасностей и вызовов.

И еще мне нравится быть частью созидательных изменений, которые сейчас происходят. Нравится делать вещи, которые больше меня. Которые формируют компании, команды, проекты. Это дает мне энергию.