«Таким не хвастаются». Михаил Андреев о том, каких еще бед ждать от проблемных активов

Доля проблемных активов в экономике продолжает расти. В чем причины, есть ли от этого положительный эффект и чего ждать дальше — своим мнением делится Михаил Андреев, учредитель и руководитель компании «Белреализация» (продажа и обслуживание проблемных активов).

— Я считаю, что нынешняя рецессия — это надолго. И жесткая кредитно-денежная политика Нацбанка абсолютно соответствует ситуации:

• Стабилизировалась инфляция и курсы валют
• Значительно сократилось финансирование устойчиво убыточных предприятий госсектора

Это принесло положительный эффект. Но есть и обратная сторона: теперь предприятия не могут обслуживать взятые ранее кредиты — вновь выданными кредитами. А это способствует росту проблемных банковских активов, с одной стороны. С другой — приводит к принятию давно назревших решений по оздоровлению предприятий через реорганизацию, оптимизацию численности, санацию, ликвидацию или банкротство. Это общепринятая мировая практика, через которую нам предстоит пройти.

Почти год назад я уже высказывал мнение о неизбежном росте проблемных активов.

При этом не могу не отметить, что определенное внимание к росту проблемных активов со стороны государства все же есть. Так, например, в июне на ежеквартальную межведомственную комиссию по безопасности в экономической сфере, был вынесен вопрос о проблемных активах в банковской системе страны.

И это, на мой взгляд, неизбежный, предсказуемый результат сложившейся экономической ситуации последних нескольких лет. Значительно она не меняется и в 2017. Хотя некоторые улучшение в макроэкономических показателях периодически озвучиваются правительством. Например, о том, что инфляция за пять месяцев текущего года составила 2,7% при прогнозе на полугодие 6,7%.

Но, к сожалению, доля проблемных активов в белорусских банках при этом продолжает расти. На 1 мая она достигла 14,2%. Это рекорд, но это плохой рекорд.

Такими не хвастаются. Я считаю, что в основном это проблемы госсектора. Но эту проблему озвучивают, ее обсуждают — что уже хорошо. И я надеюсь, что в скором времени эффект будет заметен.

С чего начались проблемы

Не заглядывая далеко, рассмотрим ситуацию с 2014 года.

За 2 последних «минусовых» года ВВП в долларовом эквиваленте снизился: на 16,2% к прошлому году и 38,9% к 2014. Долларовый эквивалент ВВП в 2016 составил $ 47,8 млрд — немного больше цифры 2007-го. То есть по размеру ВВП, по результатам 2016, мы откатились почти на 10 лет назад!

Что интересно, на сопоставимые с падением ВВП цифры (38,9%) снизились и цены на вторичном рынке жилья, на коммерческую недвижимость и прочие активы — которые, кстати, являются очень популярным залоговым обеспечением среди банковских учреждений. Тем самым обеспечением 14,2% токсичных кредитов.

Получается, что и обеспечение этих проблемных кредитов не менее проблемное, чем сами кредиты.

Причин для роста проблемных активов много, целый неблагоприятный комплекс. В полном объеме перечислять долго. Но вот основные:

• Сложившаяся негативная ситуация на внешних и внутренних рынках, нерешительность. Кредитополучатели/должники — ведут себя ровно так, как это позволяет кредитор/взыскатель или государство (иногда это одно и тоже лицо)
• Действия по работе с этими токсичными активами
• И главное — резкое снижение директивного финансирования убыточного госсектора (что является абсолютно верным решением)

Все это не может не способствовать росту проблемных активов. И последние 3 года для этого были созданы отличные условия.

Положительный эффект для экономики

Но в сегодняшней ситуации есть и положительный эффект. Отсутствие денег или кредитование на общих условиях — отличный стимулятор мозговой деятельности для руководства экономического блока правительства, руководителей предприятий и ведомств. Пора привыкать жить в рыночных условиях финансирования. Надо научиться ценить финансовые ресурсы, ценить госсобственность (миллионы квадратных метров производственных и административных зданий перешедших в наследство от СССР) и распоряжаться ею с максимальной экономической отдачей. Если это не получается — надо открытым способом продавать ее в частные руки.

У нас не вовлечено в экономический процесс огромное количество ресурсов, среди них и залоговое имущество банков, и их проблемные активы.

Этой проблемой занимаются, про нее, конечно, известно Нацбанку (а по моему мнению, это единственный дееспособный орган в экономическом организме нашей страны), и с прошлого года предпринимаются определенные шаги по оздоровлению сельскохозяйственных предприятий и других отраслей экономики.

Например, в конце июня состоялся семинар: «Беларусь в ловушке медленного роста: выбираемся или обустраиваемся?», который проводили Исследовательский центр ИПМ совместно с НИЭИ Министерства экономики Беларуси.

Мне стало очевидно, что к теме относятся довольно внимательно, и возникший уровень проблемных активов — ожидаемый для Минфина и Нацбанка. Кроме того, в прошлом году государством было создано «Агентство по управлению активами», которое приняло проблемные долги уже порядка 200 предприятий. Их сумма еще в начале 2017 превысила полмиллиарда рублей.

Что будет дальше

Есть мнения, что это предел роста. Но это, на мой взгляд, не так. Мы видим не все плохие активы. Так, данные об активах на балансе Банка развития в статистику не включаются, а потому они не видны. Дело в том, что это токсичные активы, которые изрядно портят статистику классического банка, его основные коэффициенты и показатели. Также не учитываются проблемные активы, переданные Министерству финансов и «Агентству по управлению активами». Также у банков есть возможность не классифицировать некоторые кредиты в проблемную задолженность при наличии государственных гарантий по таким кредитам. Тогда каково реальное количество проблемных активов? Неизвестно.

Предпринимаемых мер, на мой взгляд, недостаточно для стабилизации ситуации. Необходимы более решительные действия, в том числе и со стороны банков, самих кредитополучателей и государства. Нужно учитывать, что продолжительное время быть неплатежеспособными/убыточными, кредиторы — банки — позволяют лишь предприятиям государственной формы собственности. С частными предприятиями, в основном, все происходит быстро и банально — согласно действующему законодательству.

Речь о том, что если частное предприятие длительное время не обслуживает свой кредит, банку не приходится прислушиваться к мнению городских, районных или областных властей — проще и быстрее принять решение:

• О принятии в отступное недвижимого имущества (к примеру) этого предприятия и его последующей продажи в счет погашения задолженности по кредиту. Это в случае, если банк не видит других вариантов развития событий.
• Если не отступное (что на самом деле редкость) — то банк обращается в суд, происходит арест имущества и его продажа, опять же в счет погашения задолженности. В суд может обратиться не только банк, но и любой другой кредитор, в том числе и сотрудник предприятия, которому не выплатили заработную плату

Кроме того, ставка рефинансирования планомерно снижается, доступность кредитных ресурсов растет, как и растут требования к кредитополучателям.

Один из возможных вариантов решения проблем убыточных госпредприятий  — их разукрупнение, выделение рентабельных направлений деятельности и планомерный, полный отказ от перекладывания на госпредприятия функций обеспечения занятости трудоспособного населения. Это слишком тяжелое бремя для них. Должно появиться достойное пособие по безработице — тогда, когда это будет возможно.

В 2017 году банкам придется пересмотреть свою работу с проблемными активами и с залоговым имуществом. 16 мая вышел закон «Об исполнительном производстве», в котором, согласно Статье 122, изменяется очередность удовлетворения требований взыскателей: «в третью очередь удовлетворяются требования по исполнительным документам о взыскании денежных средств: по исполнению обеспеченных залогом обязательств по договорам за счет средств, полученных от реализации имущества, являющегося предметом залога, в соответствии с законодательством»

Иными словами, если банк несвоевременно примет решение о принятии в отступное заложенного имущества взамен денежных обязательств, то высока вероятность остаться и без денег, и без заложенного имущества — если оно реализуется в рамках исполнительного производства.

Банки по-прежнему, годами не пересматривают залоговую стоимость своих активов переданных залогодателем. Это может значить, что

• Еще не все так плохо
• Или наоборот — страшно фиксировать провалы в стоимости и огромную разницу между рыночной стоимостью сегодня и залоговой три года назад

Недостаточно внимания уделяется и периодическому осмотру заложенного имущества, контролю за его техническим состоянием и своевременному обслуживанию и ремонту.

Не думаю, что предприятия плохо обслуживающие кредиты, хорошо платят налоги, зарплаты и своим подрядчикам/поставщикам. Крупные проблемные госпредприятия являются генератором проблем и создают серьезные риски для финансово здоровых предприятий по взаимным расчетам.

Как с этим бороться? Необходимо задействовать все методы работы с такими генераторами проблем:

• Оздоровление предприятий через реорганизацию, оптимизацию численности, отказ от излишних производственных площадей и участков земли
• Выделение рентабельных направлений работы и полный отказ от других, сомнительных видов деятельности
• Продажа непрофильных активов, излишнего оборудования и техники (через аукцион!), либо через санацию (останавливает начисление пени и прочих штрафных увеличенных санкций банков), ликвидацию или банкротство

Переносить из года в год принятие этих непопулярных решений — такое поведение не меняет ситуацию, а усугубляет ее. Ведет только к наращиванию задолженности перед банками, в том числе по просроченным обязательствам.

Ну и в безнадежных случаях не надо изобретать велосипед и искать свой, особый путь. Во всем мире, давно существует такое понятие, как банкротство. Это цивилизованный способ завершения жизненного цикла устойчиво убыточного предприятия. Надо воспринимать это как санитарную вырубку леса, что даст возможность нормально развиваться более успешным предприятиям.