Финансы «Про бизнес» 18 марта 2020

«Все будет медленно и печально» — финансист о том, как коронавирус обрушит курс

В последнюю неделю стремительно выросшие курсы доллара и евро многих заставили понервничать. Заговорили о повторении девальвации белорусского рубля начала 2009 года. Но так ли все страшно на самом деле? Поговорили со старшим аналитиком компании «Альпари» Вадимом Иосубом, чтобы разобраться.

— На самом деле белорусский рубль не так уж сильно снизился. Парадоксально, но про курсы валют сегодня говорить достаточно скучно. Особенно если мы говорим про белорусский рубль. С ним с начала года практически ничего не происходит, лишь небольшое снижение.

**Вадим Иосуб**
Старший аналитик компании «Альпари»

Как это возможно, если все кричат, что рубль упал? Дело в том, как оценивать снижение курса рубля. Логичнее всего ориентироваться не на каждую отдельную валюту, а на валютную корзину.

Что такое валютная корзина? Она существует с 2009 года. Но большинство обывателей (а иногда и специалистов) еще не могут привыкнуть к тому, что именно изменение цены валютной корзины является описанием того, что происходит с белорусским рублем. Многим просто не понятно, что это за корзина и по каким принципам она работает. Обычно люди ориентируются на курс доллара или, если бизнес работает на российский рынок, — на российский рубль. И не очень понятно, кто из них прав, утверждая, что белорусский рубль падает или растет.

Для того чтобы подвести черту и разобраться в вопросах курса с точки зрения интересов белорусской экономики, как раз и была введена валютная корзина.

Белорусская валютная корзина состоит из трех валют: российского рубля, доллара и евро. Это объясняется тем, что в сумме весь внешний товарооборот Беларуси на 99% обслуживается этими тремя валютами. Остальные валюты не имеют особого значения для нашего импорта и экспорта.

Сейчас доли валют в белорусской валютной корзине распределяются следующим образом: 50% приходится на российский рубль, 30% — на доллар и 20% — на евро.

Почему у валют в корзине такие доли? Изначально, когда корзину ввели в 2009 году, доли трех валют были равны: на каждую из них приходилось по трети. Затем внесли корректировки: российский рубль стал занимать 40%, а евро и доллар по 30%. С осени 2016 года российский рубль занимает 50% корзины, доллар — 30%, евро — 20%.

Иногда высказывают непонимание — мол, почему так велика доля российского рубля? Предлагают уменьшить ее, тем самым снизив зависимость от восточной соседки. Но важно понимать, что эти доли — не просто цифры, которые кому-то пришли в голову. Дело в том, какую долю валюты занимают во внешнеторговом обороте. 50% российского рубля в корзине именно потому, что 50% внешнеторговых платежей по импорту и экспорту проводится именно в этой валюте.

Поэтому валютная корзина — не то, с чем можно играть, меняя на свое усмотрение. Она отражает валютную структуру внешней торговли. Конечно, можно поменять долю российского рубля, но не указом или постановлением Нацбанка, а только реально снизив его долю во внешней торговле.

В чем смысл валютной корзины на практике? Например, проходят торги на бирже: доллар подорожал, евро — подешевел, российский рубль остался на прежнем уровне. Что же тогда произошло с белорусским рублем? Каждый раз говорить о том, что белорусский рубль по отношению к доллару снизился, к евро — поднялся и т.д., — это не практичный ответ. Поэтому лучше обращать внимание только на один показатель — стоимость валютной корзины. Тогда можно всегда четко дать ответ на вопрос о том, что происходит с белорусским рублем.

Если стоимость валютной корзины растет — значит, белорусский рубль в целом снижается, и наоборот. При этом поведение валют внутри корзины может быть произвольным.

Что происходит с валютной корзиной с начала года? С начала года доллар вырос на 12,5% — обновил исторический максимум, евро вырос на 13%, российский рубль снизился на 6,3%. Вроде бы динамика активная, евро и доллар заметно выросли, а российский рубль при этом заметно упал. Но при этом обратим внимание на то, что произошло с валютной корзиной с начала года. Она выросла, но этот рост умеренный — на 2,6%. Поэтому все, что мы наблюдаем — это не девальвация белорусского рубля.

Нажмите на изображдение, чтобы увеличить. Изображение предоставлено экспертом.

Да, рубль снизился примерно на 2,6% — соответственно росту стоимости корзины. Причем рост стоимости корзины произошел еще в первой половине февраля. С середины февраля по сегодняшний день стоимость валютной корзины, по сути, стоит на месте, совершая минимальные колебания. Это значит, что реальное снижение курса белорусского рубля произошло еще в начале февраля — до того, как доллар и евро начали активный рост, а российский рубль — снижение.

Что происходит с российским рублем? Нельзя отрицать девальвацию российского рубля. В данном случае очевидна связь со стоимостью нефти. Она упала ниже 27 долларов за баррель марки Brent. Российский рубль на торгах московской биржи мгновенно реагирует на любые изменения стоимости нефти. Поэтому зависимость здесь прямая: нефть падает — российский рубль падает.

Стоимость нефти повлияет на курс белорусского рубля, но позже. То, что белорусский рубль не падает сейчас так же стремительно, как российский, вовсе не говорит о том, что он крепкий или чем-то лучше или стабильнее российского.

На самом деле белорусский рубль тоже связан со стоимостью нефти через экспорт нефтепродуктов. Чем ниже цена на нефть и нефтепродукты, тем ниже заработки белорусских НПЗ. Это значит, что НПЗ приносят стране меньше валюты, платят меньше налогов, бюджет получает меньше экспортных пошлин.

Снижение цены на нефть означает замедление экономики в России, а это в свою очередь уменьшает спрос на белорусскую продукцию. Но такое влияние — через спрос из России — гораздо более медленное. Ничего хорошего для белорусского рубля и экономики из-за снижения цен на нефть не будет. Но влияние этих низких цен для нас наступит через, условно говоря, месяц, два или три.

Это значит, что белорусский рубль будет снижаться, стоимость валютной корзины будет расти. Но рост этот будет не настолько интенсивным и быстрым в сравнении с реакцией российского рубля.

История с тем, что Россия с начала года практически не поставляет в Беларусь нефть, тоже еще почти никак не отразилась на валютном рынке. Причина простая: да, из-за нехватки нефти Беларусь сократила экспорт нефтепродуктов, но при этом и сократила импорт нефти. Эти цифры почти сбалансированы — поэтому все не так уж плохо.

Почему тогда всех так обеспокоила ситуация на валютном рынке? Есть и тревожные звоночки. Население три месяца подряд является чистым покупателем валюты — то есть покупает ее больше, чем продает. Хотя до этого в течение нескольких лет за редким исключением население было, наоборот, чистым продавцом.

При этом уже несколько месяцев валюту на регулярной основе покупают и белорусские предприятия. Этими факторами объясняется пусть небольшой, но все-таки рост стоимости валютной корзины.

Ситуация с коронавирусом сказывается на курсах валют? На самом деле проблемы на рынке нефти начались как раз в связи с коронавирусом. По мере развития эпидемии в Китае цена нефти стала падать. Это падение происходит фактически с начала года, когда о вирусе заговорили. В первых числах января цена на нефть достигала $ 70 за баррель марки Brent, сейчас (по состоянию на 18 марта 2020) она ниже $ 27 за баррель.

Именно ситуация с коронавирусом повлияла на то, что нефть постепенно падала с $ 70 до $ 46 с начала года до начала марта.

В дополнение к этому Россия и Саудовская Аравия совместными усилиями развалили сделку ОПЕК+, после чего цена на нефть рухнула до того уровня, на котором находится сейчас.

Коронавирус, по сути, уже привел к мировому финансовому кризису: обрушились мировые биржи, ФРС США впервые с 2008 года предприняла экстренные меры, провела два внеочередных заседания подряд и снизила ставку до 0. Вместе с фондовыми рынками дешевеет сырье в целом, потому что спрос падает.

По кому кризис ударит сильнее всего? В целом наметилась тенденция к тому, что падают многие валюты развивающихся стран. В первую очередь тех, которые экспортируют сырье. Иностранные инвесторы бегут оттуда, где есть финансовые рынки, рынки долга. По сути, сейчас инвесторы бегут изо всех активов, но прежде всего из гособлигаций — а значит, из валют развивающихся стран.

Это как раз и есть дополнительный механизм, помимо цены на нефть, из-за которого падает российский рубль. По схожим причинам падает и украинская гривна. Но в этом смысле белорусский рубль стоит несколько в стороне от мировых тенденций. У нас нет развитого ликвидного рынка госдолга, на который активно заходили бы иностранные инвесторы, а в случае опасности убегали бы с него. То есть если сюда никто не пришел, то и убегать некому.

Наиболее стремительно кризис распространяется именно через финансовые инструменты, когда падают рынки акций, облигаций и т.д. В этом смысле Беларусь не зависит от мировых финансов, ведь у нас нет внутреннего фондового рынка, ликвидного рынка гособлигаций. Поэтому мы не чувствуем на своем финансовом рынке последствий, которые ощущает весь мир.

Это не значит, что все хорошо. Это говорит о том, что у нас кризис будет приходить медленно и печально — через реальный сектор, сокращение экспорта и спроса на нашу продукцию со стороны основных торговых партнеров, в первую очередь России.

Если вспомнить, нечто похожее было в Беларуси в 2008 году. Тогда во всем мире бушевал кризис, рынки рушились. Но в Беларуси финансовых рынков не было, поэтому ощущалось, будто у нас «тихая гавань» и невероятная стабильность. Зато когда весь мир начал выздоравливать, кризис наконец до нас добрался — так случилась первая 20%-ная девальвация в начале 2009 года. Она была завязана на реальный сектор. Тогда как раз и начались остановки предприятий, переходы на сокращенную рабочую неделю или отправка работников в вынужденные отпуска.

Избежать кризиса нельзя. Но если в странах с финансовыми рынками это случается мгновенно, то у нас это будет медленно и печально.