«Пошли быстрее, пока все не раскупили. Там свиная шея по 280 рублей — в полтора раза дешевле, чем в нашем «Евроопте», — говорит высокая женщина мужчине, который выходит из старенького Volkswagen Sharan на витебских номерах. Такая картина на рынках Смоленска — не редкость после того, как власти Беларуси и России сняли коронавирусные ограничения и снова разрешили пересекать границу любым транспортом без ПЦР-тестов. «Про бизнес» съездил в российский областной центр и посмотрел, чем живет местная торговля и насколько она зависит от белорусского клиента.

«Клиент теперь тоже интересный: рассматривает витрины и бежит сравнивать цены»

Ранним утром в субботу оказываюсь на оптовом рынке Смоленска. Торговые ряды состоят из десятков павильонов с продуктами питания, бытовой химией и продукцией для сада и огорода. Людей здесь много: почти у каждого ларька выстраивается по 2−3 человека. Но с продажами, по словам местных предпринимателей, все не так хорошо, как хотелось бы.

— После санкций и кризиса мы бережем каждую копейку, — говорит продавец бакалейного павильона. — Это касается и нас, и покупателей. Я, например, больше не закупаюсь итальянскими макаронами, потому как мало кто готов платить 100 рублей (около 3,7 белорусского рубля, или $ 1,4) за пачку. И товар лежит. Клиент теперь тоже интересный: рассматривает витрины и бежит сравнивать цены. Доходит до того, что они выстраиваются в очередь за сахаром по 74 рубля за кило (2,7 белорусского рубля, или $ 1) только потому, что продавец скинул 1 рубль. Хотя еще в начале февраля он стоил 56−57 рублей (2,1 белорусского рубля, или $ 0,8) за упаковку.

В павильоне напротив продают белорусское мясо и мясопродукты. На прилавке — замороженная свинина, мясные паштеты и колбасы нескольких наших мясокомбинатов. За 10 минут, проведенных внутри помещения, женщина обслужила трех клиентов:

— Нам полегче за счет того, что выставляем минимальную наценку в 10−15%, имеем хорошую оборачиваемость товара и поэтому ничего не списываем, — объясняет предпринимательница из белорусского павильона. — Раз в 2 недели ездим на оптовые склады под Витебском, закупаемся и едем обратно. Перерыв был только в конце февраля-начале марта, когда резко подскочили цены. И мортаделла, например, стоила по 600−650 российских рублей (24 белорусских рубля, или $ 9,1) за кило, когда в обычное время цена была на 200 российских рублей (на 7,4 белорусского рубля, или на $ 2,8) ниже.

Собеседница говорит, что после открытия границ между РБ и РФ у нее стало на треть больше клиентов.

В павильоне удивляюсь довольно низким ценам, которые не встретишь в белорусских супермаркетах.

— Вы не первый, кто это замечает. Мы продаем гродненские сырокопченые колбасы по 790 российский рублей (29 белорусских рублей, или $ 11). В Беларуси, насколько я знаю, они стоят на 100−150 российских рублей (3,7−5,5 белорусского рубля, или на $ 1,4−2,1) дороже.

«Мы найдем деньги на хлеб с маслом. Но теперь уже без колбасы»

Точка с огромной вывеской «Кофе, чай и сладости». Прилавки магазина забиты растворимым кофе и дешевым молотым Jacobs и Tchibo. Центральную часть помещения занимает витрина с дорогими итальянскими напитками.

— Большая часть оборотки — это растворимый кофе и бюджетный чай в пакетиках. Но основная часть выручки раньше делалась на товарах среднего ценового сегмента и выше. Что будет теперь, не знаю, — рассказывает мне владелица магазина.

Dallmayr подорожал процентов на 20% и не меняется в цене, даже несмотря на то, что доллар вернулся к значениям начала года.

— Lavazza ушла из России, ее сложно найти на складах, поэтому распродаем остатки. Судя по спросу в марте и первой половине апреля, хороший кофе стал предметом роскоши. Жить мы, конечно будем, на хлеб с маслом деньги найдем. Но без колбасы, — разводит руками женщина.

Продавец белорусского сахара и сгущенки спокойно курит у своего ларька. Говорит, сейчас не лучшее время для продаж. Пока в городе был «хапун», все действительно расходилось моментально.

Когда старый товар был продан, новый пришлось покупать на 30−40% дороже обычного.

— Теперь городецкий сахар — по 77 российских рублей за кило (2,8 белорусского рубля, или $ 1,1), банка рогачевской сгущенки — по 103 российских рубля (3,8 белорусского рубля, или $ 1,4). С новыми ценами спрос упал где-то на 50%. И, если ничего не изменится, придется отказаться от сменного продавца и торговать одному 6 дней в неделю.

В рыбной точке торговля идет пободрее. Внутри крохотного павильона на 10−12 квадратных метров присматриваются к товару сразу 5 человек. Продавец говорит, что за последние полгода он дважды поднимал цены.

— Сначала перед Новым годом на 20−30%, потом в феврале еще на 20%, — вспоминает продавец. — Теперь килограмм копченой скумбрии стоит в районе 400 российских рублей (14,7 белорусского рубля, или $ 5,6), семга — около 2 тысяч за кило (73,8 белорусского рубля, или $ 28). И люди все еще закупаются в прежних объемах. Сейчас доллар не растет, поэтому мы надеемся, что обойдемся без очередных подорожаний.

С конца марта стало еще больше продаж благодаря белорусам. В основном покупатели едут из Витебска, Орши и Могилева.

— Белорусы ходят ко мне часто. Только сегодня одни ребята сначала купили 4 копченые горбуши, а через час вернулись и докупили еще 2 штуки. До этого приезжали витебчане — тоже закупались по-крупному. Так что вы делаете мне хорошую часть выручки, — подчеркивает собеседник.

«Мы бы закрылись, если бы арендная ставка была привязана к доллару»

В полукилометре от оптового рынка есть торговый центр, аналогичный «Миру моды» на Ждановичах в Минске. Почти все предприниматели здесь продают одежду. Внутри чувствуется совсем другая атмосфера: покупателей мало, продавцы стоят на выходе из павильонов и прихорашивают кофточки и женские костюмы. Другие же высматривают потенциальных клиентов и рассуждают о том, как сейчас тяжело:

— Чему радоваться? Сейчас полдень субботы, а у меня никто не то чтобы ничего не купил — даже не примерил.

Я теперь езжу в Москву на закупку в два раза реже, потому что товар просто висит на вешалках.

— И так у всех здесь, — говорит одна из предпринимательниц. — Хорошо только у ребят из магазинчика, где продают китайский ширпотреб в разы дешевле и хуже по качеству.

Рассказываю, как чувствуют себя предприниматели в Минске и других городах. Собеседница кивает и отвечает:

— Да, слышала. На складах встречаюсь с белорусами. Так они говорят, что арендная ставка за помещение привязана к доллару и сильно выросла в последнее время. Если бы у нас было такое, мы бы, наверное, закрылись уже давно. А так еще на плаву, хоть почти ничего и не зарабатываем. Но, надо признаться, нам стало полегче, когда открылись границы. Ваши приезжают и закупаются по мелочи.

«Сейчас я только отбил бензин и заработал пару копеек»

Обратный путь к автовокзалу лежит через парковку оптового рынка.

Из 25−30 автомобилей 5−6 — на белорусских номерах. Причем 3 из них — это бусы с табличками «Орша — рынок Смоленск».

Оказалось, что как только были сняты ограничения, активизировались белорусские предприниматели.

— Пытаемся восстановить наш докоронавирусный бизнес, — объясняет водитель белого микроавтобуса. — Как ограничения сняли, люди снова стали звонить и записываться на шоп-туры. Но пока их мало. Сейчас вот привез 5 человек. С каждого взял по 40 белорусских рублей ($ 15,2) за дорогу туда-обратно. Надеюсь, что подцеплю кого-нибудь еще в обратную сторону, потому что сейчас я только отбил бензин и заработал пару копеек. Это не те заработки, что были раньше.

Коллега собеседника, приехавший из Витебска, говорит, что так мало людей ездит только сейчас: прошло не так много времени после снятия коронавирусных запретов и не все еще привыкли, что снова можно свободно ездить в Россию:

— Подождем конца мая, тогда, думаю, будет поинтереснее.

Еще больше бизнеса — в нашем Telegram-канале. Подпишись!

Читайте также

• «Это катастрофа». Узнали, как сейчас работает рынок «Экспобел» и что происходит с ценами

• «Это не клиент не понимает, это компания что-то делает не так». Аркадий Цукер — о том, как бизнесу услышать и понять своих клиентов

• «Чтобы работать прибыльно, рентабельность должна быть 40%». Что происходит с сельским хозяйством Беларуси во время кризиса