«Выживут только экспортеры». Что будет с белорусским бизнесом после санкций

Минфин Беларуси официально признал, что западные санкции стали причиной трудностей с рефинансированием внешнего госдолга. В связи с этим белорусское правительство рассчитывает получить четвертую кредитную программу Евразийского фонда стабилизации и развития. Однако академический директор Центра экономических исследований BEROC (Киев) Катерина Борнукова считает, что транши от ЕФСР не спасут экономику от накопившихся проблем: реформ не будет, налоги все равно повысят и без валютной выручки выжить будет трудно.

---

«Нас пока спасает „экспортное чудо“»

— Ситуация с заимствованиями и оплатой долгов в Беларуси действительно сложная. Но зародились эти проблемы еще до введения формальных санкций. Все равно большинство инвесторов уже давно не хотели покупать новые белорусские долги, например, евробонды. Поэтому вряд ли мы смогли бы выйти на открытые европейские рынки заимствований даже без санкций. На мой взгляд, это связано исключительно с инвестиционными рисками. Скорее всего, мы бы даже не нашли банк, который взялся бы размещать белорусские облигации.

По внешнему госдолгу большая нагрузка и в этом году, и в следующем. На 2021 год запланированы выплаты порядка $ 3 млрд, и бОльшая часть из них уже выплачена. В 2022-м — более $ 2 млрд.

Эти деньги нужно где-то найти, но сегодня взять в долг можно только у России, которая не сильно спешит разбрасываться финансами.

Восточные соседи четко обозначили сумму, которую мы сможем получить до конца следующего года, — где-то $ 630−640 млн.

Пока нас спасает «экспортное чудо». Это сильно облегчило задачу, потому что в страну поступало много валюты, в том числе на счета Минфина, в виде внешнеэкономических пошлин (на нефтепродукты, на калийные удобрения). Но санкции именно в отношении этих весомых позиций экспорта в начале следующего года начнут работать в полную силу. Это наверняка приведет к снижению валютных поступлений. Именно поэтому Минфин уже сегодня начинает задумываться, где брать деньги на погашение долгов, ведь основная часть кредитов у нас в иностранной валюте.

«Даже если не выполним условия ЕФСР, деньги все равно можем получить»

Если достать $ 2−3 млрд из международных резервов Национального банка, удержать стабильность белорусского рубля будет сложно, особенно в случае шоков. У нас даже в хорошие времена ориентир был на то, что 25% долга выплачиваем из профицита государственного бюджета, а 75% долга рефинансируем. И вот $ 630 млн от России никак не тянут на 75% того, что нам надо будет выплатить. А поскольку и бюджет в 2022-м вряд ли будет профицитным, Минфину нужны деньги. Потери от санкций могут составить несколько миллиардов долларов валютных поступлений. Так что, скорее всего, сумма, о которой говорят с ЕФСР, составляет не меньше миллиарда долларов.

ЕФСР, в свою очередь, готовит страновую стратегию по Беларуси на 2022−2026 годы. И там есть два важных условия для нашей страны: поддержание макроэкономической и финансовой стабильности, а также структурные и институциональные преобразования. Это и повышение эффективности сектора государственных предприятий, и развитие конкуренции, и улучшение бизнес-климата, и многое другое.

Еще больше бизнеса — в нашем Telegram-канале. Подпишись!

Я думаю, что будут решать этот вопрос так же, как решали в прошлом. К примеру, нам ЕФСР (тогда это был антикризисный фонд ЕврАзЭС. — Прим. ред.) во время валютного кризиса в 2011 году тоже помог. Условия, скорее всего, были выставлены, в том числе насчет преобразований экономики. После этого мы увидели увеличение независимости Нацбанка и сокращение льготного директивного кредитования.

Но большинство проблем осталось с нами до сих пор. Каким-то образом нам удалось не проводить никаких реформ и получить первый транш. Потом что-то меняли незначительно — второй транш задерживался, но тоже пришел. Таким же образом пришли третий, четвертый, пятый и шестой транши. Не смогла Беларусь получить только финальный, седьмой, транш. Многое в этой истории зависело от политической воли России. Будет зависеть и сейчас.

Похожую стратегию правительство использовало и в работе с МВФ, когда мы получили кредит в 2009 году, но ни одно из требований не выполнили. Именно поэтому у нас до сих пор новых программ с МВФ нет.

В нынешней ситуации правительство может пойти на незначительные уступки и реформы (например, что-то реформировать на рынке труда для галочки), но глобально ничего не изменится.

Однако для получения денег этого может оказаться достаточно, если Россия поддержит просьбу о выделении кредита и повлияет на решение ЕФСР.

«Бюджет в дефиците, поэтому налоги будут поднимать в любом случае»

— Для бизнеса и экономики в целом вся эта ситуация опасна еще тем, что теперь неизбежно повышение налогов. У нас бюджет даже без санкций был в перманентном дефиците. Однако этот дефицит мы не всегда видим. В отчете по бюджету может идти профицит, но общую картину увидеть трудно, поскольку Минфин, например, рефинансирует долг БМЗ. Это не пойдет в бюджет формально, но это те траты, которые Минфину пришлось взять на себя: госдолг вырос. Было понятно и раньше, что надо как-то повышать налоги, потому что есть долгосрочная дефицитность бюджета, но никто не рисковал. А теперь уже обратной дороги нет. Минфин начал думать о том, где искать новые источники пополнения бюджета. Не все из этих идей оправданы и смогут принести желаемый результат (например, изменения для ИП), но тут уж ничего не поделаешь.

Повышение налогов — правильное решение в долгосрочном периоде. Ведь понятно было, что все эти упрощенные системы — «костыль», который подставили ИП и мелким компаниям, чтобы они не пугались больших отчетов, развивались и так далее. Этот костыль должны были рано или поздно убрать, но, конечно, надо было сначала провести реформу всего остального налогообложения.

«Все могло быть хуже, но надеяться на либерализацию не стоит»

Если присмотреться, то ситуация в целом не такая страшная, как может показаться. Пока ничего катастрофического для бизнеса не произошло, все могло быть хуже. Я это связываю с тем, что есть все-таки понимание роли, которую частный сектор играет в экономике.

Думаю, в правительстве звучат мнения о том, что нельзя бизнес полностью зажимать, надо все-таки ему оставить пространство для жизни, потому что это половина нашей экономики и 45% занятых в ней людей.

Так что дальше, думаю, мы тоже не увидим каких-то совсем неожиданных поступков в отношении частников. Но и на либерализацию, которая была раньше, не стоит рассчитывать.

Развитие частного бизнеса, скорее всего, в Беларуси просто приостановится. В принципе, оно уже останавливается. Есть, например, падение инвестиций, причем отток идет и по иностранному капиталу. Но процесс растянется еще надолго. Экономика — инертная система. Мы завтра не увидим падения, сокращения частного сектора. Он просто перестанет расти. А поскольку он был единственным источником роста в белорусской экономике за последние 10 лет, то это плохие новости для экономики в целом. Источник роста будет потерян.

К сожалению, в условиях санкций отсутствие роста быстро может смениться прямым падением ВВП. Это падение может сильно отразиться на разных слоях белорусского общества. Очевидно, что те регионы, в которых есть санкционные предприятия, окажутся под бОльшим ударом. Будут расти риски финансовой турбулентности для всех.

У предприятий не будет денег на обслуживание долгов, и это создаст риски банковского кризиса.

У государства на искусственную поддержку равновесия денег тоже не останется. И частные, и государственные предприятия, которые работают на внутренний рынок, сильно пострадают. Через полгода шансы на выживание останутся только у экспортеров.

Но возможен и другой вариант. Например, санкции не будут очень жестко имплементироваться, а Беларусь найдет способ их обходить. Тогда показатели ВВП не уйдут в отрицательную плоскость. Мы, скорее, увидим медленный рост в районе нуля. В такой ситуации для частного сектора что-то серьезно не поменяется. Однако вероятность такого позитивного сценария очень низкая.

Читайте также

• Pfizer, Johnson & Johnson и Moderna — момент упущен или еще можно заработать на «ковидных акциях»?

• «Можем платить преподавателям до 90% выручки». Как белоруски открыли и развивают школу китайского языка

• «Первый повар ушел, второй — сбежал. И я стала печь сама». Как семейная пекарня упрямо выживала и стала успешной